Д у с я. Появится.
Т а м а р а. С гармошкой?
Д у с я. С аккордеоном.
Т а м а р а. Была бы музыка.
Ш у р а. Федьку сегодня видела?
Т а м а р а. Пропади он пропадом, надоел!
Ш у р а. Вот видишь, если Тамарка так говорит, что же требовать от чужого дяди!.. Я думал…
Т а м а р а. Один такой думал-думал…
Д у с я. И что с ним случилось?
Т а м а р а. С кем?
Д у с я. С тем, который думал?
Т а м а р а. А то случилось, что я про Федьку и говорить не желаю. Прогульщик! Лодырь! Валяется дома на кровати и плюет в потолок. Даже про Сахалин не заикается.
Входят З и н а и В е р о ч к а.
З и н а. А где Мелешко?
Т а м а р а. Придет.
В е р о ч к а. С гармошкой?
Т а м а р а. С аккордеоном.
Все смеются.
Д у с я. Как, Верочка, привыкаешь, по автобусу своему не соскучилась?
В е р о ч к а. Что вы, Дуся! Мне на заводе нравится.
Т а м а р а. А почему ты к нам пошла, а не на мебельную?
В е р о ч к а (смущенно). Почему это на мебельную?
Т а м а р а. Слыхали мы, есть там один стриженый.
В е р о ч к а. Вовсе не стриженый.
Все смеются. Входит К а т я.
К а т я. Здравствуй, Шурик.
Ш у р а. Здравствуй.
Т а м а р а. Шурик — здравствуй, а мы — пустое место?
К а т я. Да мы виделись. Девочки, а где Мелешко?
Все смеются.
Что с вами?
Д у с я. Придет, придет!
К а т я. С аккордеоном?
Все смеются.
Т а м а р а (глядя на Шурика). Три деревни, два села, восемь девок, один я.
Ш у р а. Зина, на минуту! (Негромко.) У меня бабушка прихворнула не то заболела, так… чего-то… Попозже зайди корову подоить, а то я как-то не знаю…
З и н а. Хорошо, зайду.
Т а м а р а. Девчата, Верка-то наша под конвоем гулять ходит. Сама посередке, а по краям Большой и Маленький с повязками. Красота.
В е р о ч к а. Я и то говорю: хоть бы повязки сняли. Шурик, сказал бы им…
Т а м а р а. А он и сам каждый день с повязкой ходит — дежурит. Адмирал.
Ш у р а. Да ладно.
Входит М е л е ш к о с аккордеоном. Вслед за ним идут д е в у ш к и.
З и н а. А вот и Слава.
М е л е ш к о (Зине). Ну-ка, потеснись, сестренка.
З и н а. Какая я тебе сестренка?
М е л е ш к о. Жаров породнил.
Все смеются.
Слушай информацию. (Играет вступление к частушке, поет.)
Все смеются.
Д у с я. Ну, еще!
М е л е ш к о (поет).
Все смеются.
Т а м а р а. Славочка, милый! Какой жених, девочки, пропадает!
М е л е ш к о. Нет, Тамарочка, я ревнивый. А с ревнивым хлопот не оберешься! Вот мы вчера с Шуриком в Полушкине дежурили. На свадьбу угодили. Жених выпил, а потом смотрит — дяденька какой-то невесте подмаргивает. А тот спит, только у него привычка такая: спит, а один глаз открытый. Ну, жених не разобрался, схватил апельсин… И повело…
Ш у р а. Чего смеешься? Ты расскажи, чем кончилось. Смешно? Ничего тут смешного нет.
М е л е ш к о. Да я… Ну что ты, я понимаю…
Ш у р а. А понимаешь — глупостей не говори. (Уходит.)
Д у с я (Кате). Шурик переживает.
К а т я. Вижу.
Т а м а р а. Кать, тебе что, ухажер выходной дал?
К а т я. Выходной.
Т а м а р а. А чего он к нам в общежитие на заходит? Боишься, отобьем?
К а т я. Кто вас знает.
Т а м а р а. Не бойся, Шурика не отбили, на что он нам, твой юрист! (Подмигивает Мелешко.) Ухажер у нее культурный, от зажигалочки прикуривает.
Мелешко играет. Девушки начинают танцевать. Входят Г л у х а р ь и Р е п а.
Г л у х а р ь. Репа, глянь-ка, кругом знакомые! (Мелешко.) А ну, гармонист, рвани цыганочку! А мы с Зиночкой оторвем!
М е л е ш к о. Проходи, не напрашивайся.
Г л у х а р ь. Не слышу.
М е л е ш к о. Иди, иди!
Г л у х а р ь. Репа, а ведь, если мне не изменяет память, этот шатен тебе прическу попортил.