Выбрать главу

Василий принял из рук баронессы альбом и принялся его разглядывать. Следом за списком художественных произведений, хранившихся в музее, следовали репродукции картин. Чуть ли не под половиной значилось, что их автор М.А. Врубель и что они являются художественными иллюстрациями к лермонтовскому "Демону". Более того, каждая иллюстрация сопровождалась соответствующим отрывком из поэмы.

— А, ну так это авторские копии или эскизы известных произведений, — сообразил Дубов. — Вот "Демон", вот "Тамара"…

Баронесса покачала головой:

— Так, да не совсем. Эти работы очень отличаются от тех, что в Третьяковке, и написаны они были значительно раньше. Во всяком случае, и директор Козицкий, и те знатоки, с которыми я встречалась в Старгороде, были уверены, что в музее хранились совершенно оригинальные произведения Врубеля, отражавшие его видение "Демона" в молодые годы. Кстати сказать, на мой непросвещенный взгляд, те пропавшие картины не менее ценны, чем более известные поздние иллюстрации Врубеля к "Демону".

— А мне кажется, что поздние варианты более зрелые, более глубокие, более психологичные, что ли, — возразил Серапионыч и задумчиво приложился к скляночке.

— Да, возможно, — не стала спорить баронесса, — но просто я сужу со своей колокольни историка. Лермонтов, конечно, писал поэму космического масштаба, но все-таки привязал ее, пускай и не очень крепко, к некоему месту и времени. Разумеется, исторические мотивы в "Демоне" особой роли не играют, но с известными оговорками можно считать, что он отразил ситуацию на Кавказе своего времени. Ну вот, например, — баронесса пролистала несколько страниц альбома и остановилась на картине, где была изображена батальная сцена.

-… В руке сверкнул турецкий ствол, Нагайка щелк — и, как орел, Он кинулся… и выстрел снова! И дикий крик и стон глухой Промчались в глубине долины — Недолго продолжался бой: Бежали робкие грузины!

- с выражением прочла Хелен фон Ачкасофф стихотворный отрывок под репродукцией. — А что написал бы Лермонтов, если бы ему довелось побывать на современных постсоветских фронтах? И как бы все это проиллюстрировал Врубель? Но на этой картине, посмотрите внимательно, он очень тщательно передал и обстановку боя, и особенности одежды той эпохи, и оружие…

— Да, но не в ущерб ли основной идее поэмы? — вновь осторожно возразил доктор. — И не потому ли в более поздних иллюстрациях он отказался от изображения сиюминутных подробностей и сосредоточился на главном?..

— И напрасно, — покачала головой баронесса. — По-моему, одно другому не помеха. И если поэт в своей общемировой поэме все-таки нашел место и для чисто земных реалий, значит, на то были какие-то причины! — И Хелен фон Ачкасофф принялась за обед. Правда, уже порядком поостывший.

— Общемировое значение — это, конечно, хорошо, — отметил бизнесмен Ерофеев, который как раз только что расправился с обедом, — но есть вещи и поважнее. Вот скажите, доктор, что бы вы сделали, если бы эти врубелевские картины каким-то образом оказались у вас?

— Конечно, отдал бы в музей, — не задумываясь ответил Серапионыч. — А уж если бы при входе в зал приколотили табличку "Подарено музею доктором таким-то"…

— Но главное — люди могли бы наслаждаться высоким искусством, — добавил Дубов.

— Люди! — фыркнул Ерофеев. — Да давайте выйдем на улицу и спросим у людей, известно ли им вообще, кто такой Врубель!

— Ну, знаете!.. — возмутилась баронесса.

— Знаю-знаю, — перебил Ерофеев, — народ надо воспитывать на высоких образцах и все такое прочее. Да народу, дорогие мои, совсем другое нужно — модно одеться, сытно пожрать, да допьяна напиться. И лишь тогда ему можно предлагать — нет, не Лермонтова со Врубелем, а "Богатые тоже плачут" с Тополем и Незнанским. И это еще в лучшем случае. И, может быть, только после Незнанского один из ста захочет почитать что-то более серьезное — хоть того же "Демона". А прочитав "Демона", встать с дивана, сходить в музей и посмотреть картины Врубеля. Я, конечно, утрирую, но, поверьте мне, самую малость!

— Ну хорошо, — искоса глянул на бизнесмена доктор, — а как бы вы сами, дорогой Георгий Иваныч, распорядились, ежели бы картины попали к вам?

— Очень просто, — не задумываясь ответил Ерофеев, — продал бы где-нибудь на "Сотби" — у них там, на Западе, богатых чудиков хватает, а деньги бы вложил в развитие промышленности и сельского хозяйства…