— Да нет, говорил только, что надо подальше из Старгорода, где не бомбят. А куда — не сказал. Должно быть, и сам толком не знал.
— Ну хорошо, — Василий попытался зайти с другого конца, — а много ли было в баке бензина? Например, до Кислоярска хватило бы?
— До Кислоярска? — прикинул Костя. — Пожалуй, хватило бы.
— А в каком направлении вы поехали — помните?
— Почему не помню? Такое разве забудешь — в восточном. Там нас при выезде из города омоновцы и тормознули. Выволокли из машины и стали бить.
— За что? — изумился Дубов. Костя глянул на него с недоумением:
— Да омоновцы потому что. Спасибо еще, хоть не убили. Я уже потом только в больнице очухался, доктор сказал — перелом двух ребер и сотрясение мозга. И ничего не помню.
— А куда девался грузовик — тоже не знаете? — уже почти безнадежно спросил Дубов.
— Ну я ж говорю — сознание потерял, — ответил водитель. — А грузовика этого я больше не видел. И дядю Севу тоже. Хороший был мужик, жаль, что погиб.
— Как погиб? — тряхнул головой Василий. — Ведь про него известно только то, что он пропал без вести!
— Погиб, — совсем повесил голову Костя. — Такого человека убили!
— Постой-постой, почему ты так уверен, что Всеволод Борисович Козицкий погиб? — продолжал допытываться Дубов.
— Так ведь в газете об этом писали! — объяснил Костя. — Мол, погиб, но не отдал достояние Республики мордавскому агрессору…
— А, ну если в газете — то уж конечно, — тяжело вздохнул детектив. — Ну ладно, Костя, спасибо за помощь, не буду больше тебя терзать, но оставь свои координаты — если что, я к тебе еще обращусь.
— А что, завсегда пожалуйста, — откликнулся Костя. — Буду рад помочь.
***
Вечером, когда вещи в дорогу были собраны, Василий Дубов и Надежда Чаликова сошлись на "военный совет" в гостиной дубовской квартиры — а квартира эта занимала второй этаж особняка на Барбосовской улице, принадлежащего вдове банкира Лавантуса Софье Ивановне. Приглашен был и доктор Владлен Серапионыч — его советы, подкрепленные опытом и житейской мудростью, не раз помогали Василию в его запутанных расследованиях. А то дело, ради которого Дубов и Чаликова собирались с утра отправляться в Старгород, было именно таким — запутанным и требующим опыта и житейской мудрости.
Надя и Василий рассказывали друг другу и Серапионычу о том, что узнали за день, а доктор с непроницаемым лицом попивал чаек, одновременно разглядывая альбом Старгородского музея, и время от времени что-то записывал на листке бумаги.
Выслушав сообщения журналистки и детектива, доктор отложил альбом:
— Ну что ж, можем подвести некоторые общие итоги. Первое — давайте определимся, в каком направлении директор вывозил музейные ценности?
— В восточном! — уверенно заявил Василий. — Ведь Костя это очень хорошо помнит.
Серапионыч покачал головой:
— Я ни в коей мере не ставлю под сомнения слова Кости, — доктор заглянул в свои записи, — подтверждающиеся сведениями майора Селезня, но никак нельзя скидывать со счетов и письмо Козицкого к его кислоярской коллеге Тамаре Михайловне, где он вентилировал возможность эвакуации ценностей в Кислоярск. И в заявке на грузовик, которую отыскала баронесса фон Ачкасофф, директор писал о перевозке ценностей в северном направлении — это еще не Кислоярск, но уже в сторону нашей границы.
— Действительно, полная путаница, — заметил Василий.
— И кругом тупик, — добавила Надя. — Выходит, так — на грузовик напали омоновцы, водитель пострадал, но остался жив, а грузовик вместе с директором исчез бесследно. Если, конечно, не считать его вознесения на небеса во время бомбежки…
Серапионыч отпил чаю:
— Само собой напрашивается следующее объяснение. Директор Козицкий хотел во что бы то ни стало спасти музейные ценности, а власти Придурильской республики собирались их продать и купить оружие. Догадываясь о планах властей, директор вместо ранее заявленного северного выехал в восточном направлении, с тем чтобы дальше действовать по обстоятельствам. Ведь даже водителю, которого Козицкий лично знал и которому мог доверять, он не сказал, куда собирается ехать. Скорее всего не из скрытности, а просто потому что сам не знал. Однако перехитрить власти директору не удалось — на восточном выезде грузовик задержали омоновцы, водителя нейтрализовали, ценности передали по назначению, а уж о судьбе Козицкого можно только догадываться…
— Да, эта версия выглядит очень правдоподобно, — вздохнул Дубов. — Но если картины действительно продали куда-то на Запад, или куда бы то ни было, то почему о них до сих пор ни слуху ни духу?