Даю волю чувствам — и рук не удержишь. Притаилась скрипка, сколько лет лежала сиротинкой. Выхваченная из футляра, маленькая, беспомощная, — разлетелась в щепки от удара по стропилине. Некому служить — не для чего и быть! Сарабанды с гавотами в тот же раз полетели в печку. Порасти быльем все, что молодость тешило, собиралось впрок!
Прошло три года. Далеко сын. Редкие письма приносят скупые вести: «У меня все хорошо. Уже летаю. Видел с высоты, как степи ломятся от урожая. Здорово, мощно наступают на целину! Сверху такое просто захватывает». Мы с матерью довольны такими вестями и понимаем, что так радоваться общему успеху может тот, кто вкусил от своего трудового успеха.
А это отчего? «Дела подвигаются. Спроси, папа, у командования части, будет ли из меня летчик».
— Мать, у сына что-то неладно.
— Да что ты?! Даже сердце упало.
— Уверенность теряет. Опасно.
— Как же помочь?
— Заставить поверить в себя.
— Как?
— У нас, кроме слова, ничего нет.
Свернулось наше письмецо пополам, улеглось в конверт. Дойди, расскажи сыну, что только один человек знает точно — это он сам. Мы же верим — будет летчик!
Восемь лет назад проводили сына с этого крыльца за мечтой. На нем же теперь коротаем самую длинную в нашей жизни августовскую ночь. Как все-таки долго спит деревня! До чего медленно поворачивается Земля к солнцу… Молчит приемник. Оттого трудно оставаться в квартире, и, пока нет людей, легче быть на крыльце, под звездами.
— Давно ли топтался на этом месте, а теперь куда поднялся, — повторяет жена. — Только бы хватило сил сделать хорошо…
— Только бы хватило, — твержу я.
Утром, после коров, зашел старик Жильников.
— Я спозаранку прибежал. Скоро опять нахлынет народ, не поговоришь толком. Старуха у меня прихварнула, так велит бегать узнавать. Еще летает? Пошто так долго? Ждать пристали! Как там ему: срок какой определен или сам себя берет на испыток? Неизвестно? Вот это уж до того худо, когда неизвестно! Тут родительскому сердцу вдвое надсадно.
Андрей Федорович разводит руками.
— Парнишка — ото всех не выделишь. По этой улице бегал, про судьбу-талан никому не сказывал, а куда угодил! Поднялся над миром свой — деревенский, понес славу народную… Оттого дело это сердечное.
Только к вечеру седьмого августа перед затихшим народом голос диктора оповестил по радио о завершении полета.
Сын на земле!..
Иллюстрации
С. П. Титов — студент.
Из коммуны на Музрабфак. 1930 год.
Постройка дома.
Герман слушает музыку.
Веселое купание.
Герман с сестрой дома во время отпуска. 1954 год.
После тренировочных полетов.
Семья у радиоприемника слушает сообщение о полете.
На Красной площади в Москве.
Радостная встреча после полета.