Стефан Айохристофорит, один из приближенных Андроника I, настойчиво предлагал схватить Исаака Ангела и сперва заключить его в тюрьму, а затем отправить на казнь. Император дал свою санкцию, и вот вечером 11 сентября Айохристофорит в сопровождении стражи отправился в дом Исаака Ангела, находившийся, как замечает Хониат, поблизости от константинопольского монастыря Перивлепта.
…Константинополь был по тем масштабам большим городом. К сожалению, до нас не дошли средневековые его описи, но по косвенным данным можно рассчитать, что в лучшие времена город населяло 300–400 тысяч жителей. Если взглянуть на Константинополь сверху, он представился бы треугольником, две стороны которого ограничены морем: северная — узким заливом Золотой Рог, великолепной естественной гаванью, южная — Пропонтидой, иначе называемой Мраморным морем. Со всех сторон Константинополь окружали стены: одни только крепостные стены на Пропонтиде, тянувшиеся примерно на 8 км, были укреплены 188 башнями, и 110 башен высилось над стенами, обращенными к Золотому Рогу. Самые мощные укрепления, разумеется, были воздвигнуты на третьей стороне города — там, где море уже не служило ему защитой и где сухопутные дороги уходили к дунайской границе и к Адриатике. Построенные императором Феодосием II (408–450) так называемые сухопутные стены представляли собой сложную оборонительную систему. Она начиналась глубоким и широким рвом: его ширина доходила до 20 м, глубина — до 7 м. Неясно, наполнялся ли этот ров водой — уж слишком велики его размеры, но иногда предполагают, что частично его заполняла морская вода. Наружные подступы ко рву были прикрыты эскарпом, а с внутренней стороны рва поднимался крутой вал — то, что византийцы называли перивол, а в современной военной терминологии именуется гласис. Перивол подходил к подножию наружной (меньшей) стены, укрепленной 92 башенками. За стеной следовал новый вал и, наконец, внутренняя, или большая стена, над которой вздымалось 96 башен, разных по форме: квадратных, восьмиугольных, шестиугольных. Их куртины были в среднем одиннадцатиметровой высоты. Лестницы, ведшие на башни, помещались внутри них.
Стены прорезали ворота. Одни вели к морю и завершались причалами, от которых отходили корабли — византийские и иностранные; здесь же приставали лодчонки, на которых константинопольские ремесленники перевозили свой товар, а подчас жители столицы отправлялись в них на рыбную ловлю. Золотой Рог буквально кишел судами и суденышками, были гавани и на Пропонтиде; одна из них — Вуколеонт, вела прямо внутрь Большого императорского дворца.
Текфур Серай
Странным и своеобразным было географическое положение византийской столицы: Константинополь лежал, словно обернувшись спиной к собственной стране. В Средние века судоходные реки были самым существенным средством внутренних связей — достаточно напомнить историческую роль Рейна и Днепра. В Византии, огромной стране, разрезанной горными хребтами на бесчисленное множество долин и плато, не было больших судоходных рек — только на окраинах. На востоке византийская граница остановилась перед Евфратом, на северо-западе она в период наивысших успехов достигала Дуная. Собственно византийские реки в своем большинстве — горные ручьи, достаточные, чтобы вращать мельничные колеса, да и то не во всякое время года. В Константинополе не было реки, если не считать ручейка Ликос, пересыхавшего летом. Пресную воду подавали в византийскую столицу по акведуку — огромному сооружению из камня и кирпича, собственно говоря, даже по нескольким акведукам и по подземным водопроводам. Акведуки выводили воду в мраморные бассейны — нимфеи, откуда она распределялась жителям. Запасы воды хранились в многочисленных цистернах. Пресной воды в Константинополе не хватало: западный наблюдатель в X в. с удивлением отметил, что на улицах византийской столицы торговали простой водою!