Далеко было до Сан-Ремо, но дорога показалась Пичино еще длиннее, чем это было в действительности. Сан-Ремо был г для Пичино совершенно неведомой страной. Он туда никогда не ездил и только слыхал об этом городе от Марии. Она ездила в Сан-Ремо однажды в тележке,запряженной ослом, и потом никак не могла забыть того впечатления, какое произвела на нее эта поездка. Во всякое время с удовольствием готова была она описывать все, что там видела: улицы, лавки и большие отели.
Пичино так устал, что задремал. При въезде в город его разбудил грохот колес по мостовой. Он раскрыл свои красивые заспанные глаза, и его ослепило уличное освещение. В действительности освещение не было уж таким ярким, но Пичино был им совершенно поражен. Если бы с ним была Мария, он прижался бы к ней и расспросил ее обо всем. Грегсу же он не мог задать ни одного из интересующих его вопросов. Как истинный англичанин, Греге считал, что ему вполне достаточно знать только свой родной язык. Если итальянцы желают говорить по-итальянски, это, конечно, их дело, но пусть они тогда и не претендуют на то, чтобы Грегс их понимал.
Таким образом, Пичино проехал по удивительным улицам молча. Сидящие в коляске тоже молчали. Их убаюкала долгая езда через леса и оливковые рощи. Леди Алина раздумывала о том, будет ли ее новая затея настолько забавной и интересной, как она ее себе вообразила. Мистер Гордон размышлял о том же. Другой господин в коляске мысленно изобретал новые украшения для шарабана своей знакомой. О Пичино думала девушка, которая сидела Алиной. Она была умной девушкой и спрашивала себя, понравится ли Пичино его новая жизнь и не начал ли он тосковать уже теперь о своем доме.
Дорога опять поднялась в гору. Белоснежная вилла леди Алины стояла на одном из выступов горы. Кругом террасами спускался к морю сад. Вид был чудный. Когда коляска въехала в красивые ворота, сердечко Пичино сильно застучало, хотя он совершенно не понимал, почему. От деревьев падали глубокие тени. Отовсюду несся аромат апельсинов, гелиотропов и роз. Окна белого дома с большим фонарем у подъезда были ярко освещены.
Бедный маленький грязный крестьянский мальчик! Все это богатство и великолепие не могло не испугать его! Только один звук напомнил ему что-то домашнее! И, ах, как он обрадовался ему! Когда коляска въехала в ворота, Пичино услышал лай. Это был радостный, порывистый, визгливый лай собаки, которая приветствовала коляску.
Конура собаки-изгнанницы была как раз у ворот. Вероятно, собака охраняла вход в сад. Она была привязана на цепи. Бедняжке не доставляло никакого удовольствия сидеть здесь в одиночестве вдали от всех. Она не могла играть, ласкаться, прыгать и тереться о платья леди и брюки джентльменов, оставляя на них следы своих грязных лап. И потому собака чувствовала себя несчастной. Когда она слышала приближающиеся шаги, то всегда рвалась на цепи, лаяла и визжала.
В возвращающейся коляске сидели ее старые знакомые, поэтому собака совсем обезумела от радости: лаяла, прыгала и делала все возможное, чтобы выразить всю полноту своего восторга. Она преданно любила леди Алину, хотя та почти не удостаивала ее своим вниманием. Только раза два она мимоходом сказала ей: «Хорошая собака, верный пес», а когда однажды подошла и прикоснулась к ней рукой, собака пришла в дикий восторг и от радости стала кататься по земле.
И так случилось, что, когда коляска въехала в красивые ворота, Пичино услышал знакомый собачий лай, этот любящий, молящий, нетерпеливый собачий лай, который одинаково звучит и в Италии, и в Англии, у знатных богачей и у бедных крестьян. Собаки в хижинах близ Чериани просили о том же самом, что и собака леди Алины: чтобы человеческие существа любили их хоть немножко и верили, что они, собаки, любят людей всем сердцем. И Пичино, красивый ребенок-зверек, смутно понял это и почему-то сразу вспомнил своего друга осла. Ему вдруг показалось, будто старая хибарка, развалившийся сарай и Мария немного приблизились к нему. Он невольно поднял свое нежное румяное личико и обратился к Грегсу:
- А chi il саnе? (Чья собака?)
- Что он говорит? - спросил Греге кучера.
- Наверное, про собаку что-нибудь, -ответил Гепбурн.- Чертовский язык, ничего не поймешь.
Пичино так и не получил ответа. Когда коляска подъезжала к дому, он все продолжал прислушиваться к дружескому знакомому лаю собаки и в глубине души желал слезть с козел и подойти к конуре.
Карета остановилась у двери, которую настежь раскрыл лакей в блестящей ливрее. Показалась великолепно украшенная передняя, где по стенам висели прекрасные картины. Пол был устлан богатыми коврами, на них стояли мягкие стулья и другая мебель. Пичино решил, что эта комната - самая лучшая в доме.
Леди Алина обратилась к лакею:
- Пошлите мне Никольсон, - сказала она. - Принесите ребенка в переднюю, -приказала она Грегсу.
Пичино был снят с козел так же осторожно, как поднят на них, и Греге поставил его на кусочек пола, непокрытый коврами. Мальчик стоял, не двигаясь, и глядел на леди Алину своими великолепными бархатными глазами. Леди Алина сказала что-то своим знакомым, чего он не понял, так как она говорила по-английски.
- Он настоящий зверек, - заявила она.-Он совершенно не знает, что делать. Мне кажется, он глуп. Но зато как красив!
- Бедная крошка,- сказала молодая девушка,- он, должно быть, очень устал.
Никольсон явилась тотчас же. Эта молодая, высокая, прямо держащаяся женщина была одета в черное кашемировое платье с белоснежным передником и таким же воротничком.
Леди Алина показала на Пичино. .
- Я привезла этого ребенка из Чериани,- объяснила она.- Возьмите его наверх, снимите с него лохмотья и сожгите их. Сделайте ему ванну, если нужно, -две или три ванны. Приведите в порядок его волосы. Модеста поможет мне переодеться. Я сама сейчас приду в ванную.
Пичино внимательно следил за ней. Что она там говорит? Что они с ним сделают?
Леди Алина повернулась и пошла с гостями в другие комнаты, а Никольсон подошла к Пичино.
С ней он почувствовал себя так же неловко, как и с Грегсом. Она смотрела на него недружелюбно и вдобавок заговорила тоже по-английски.
- Пойдем со мной наверх. Я тебя вымою,- сказала она.
Но Пичино не понял ее и не двинулся с места. Она была вынуждена взять его зауку, и это ей, по-видимому, было очень неприятно. Никольсон повела его по лестнице, по коридорам и площадкам, мимо чудесных спален, где мебель была самых нежных цветов и всюду виднелись кружева, шелк и ленты. Наконец она открыла одну из дверей и ввела его в помещение, стены и пол которого были из голубого и белого мрамора, а в углу стоял странный большой предмет, похожий на продолговатый ящик, и над ним поблескивали какие-то серебристые штучки. Никольсон отпустила его руку, направилась к этим серебристым штучкам, повернула их, и, как по волшебству, два потока чистой воды брызнули из них и начали наполнять белый мраморный ящик.
Глаза Пичино расширились от изумления. Ему было интересно и немного страшно. Не хочет ли она позабавить его этим фокусом? Мария никогда не видела ничего подобного в Сан-Ремо, иначе она, конечно, рассказала бы ему об этом. На минуту он перестал жалеть, что попал сюда. Если у богатых форестьери есть такие игрушки, значит, у них должны быть и другие интересные для него вещи.
Вода была горячей. Пичино видел, как подымался от нее легкий белый пар. Он подошел поближе. Никола - он прозвал ее мысленно так, когда услышал, что леди Алина называет ее Никольсон - Никола ходила взад и вперед и собирала какие-то странные вещи: белый кусок чего-то,похожий на пирожок, мягкий упругий круглый предмет, весь в дырочках, большие длинные куски белой материи с бахромой на концах.