– И что нас ждёт тогда? Чем отличается будущее, которое нарисовал я, и твоё? Как ни крути, а ждёт нас развал и кровь.
– Нет, я думаю, что ждёт нас, да, развал, но на маленькие удельные княжества, которые премило так будут жить. Сначала бедненько, пока не нащупают свою экономическую нишу в глобальном мире, а затем всё лучше так и лучше. Пятьсот лет непрерывной государственности, это тебе не кот наплакал, это, брат, великая традиция, которую можно только изменить таким вот образом. Вот Казахстану с Украиной и Белоруссией действительно пришлось хреново после развала СССР, никакого понимания что такое своё государство, а тем более традиции в госстроительстве, у них не было. Но они выкарабкиваются как-то. Все по-разному, но выбираются. С кровью, но учатся. А у нас, русских, эта традиция с молоком матери впитана. Мы же тут все свои, да, великороссы? – Володя довольно улыбнулся и продолжил. – Поэтому считаю, что всё идёт своим чередом и правильно. Надо только чуть-чуть подождать, и всё развалится, а потом наладится.
– А я считаю, что ничего само собой не наладится. Всё надо делать от тебя зависящее, пусть от тебя не много зависит, и в масштабах страны это капля в море, но сдаваться нельзя, и надо делать всё для того, чтобы у нас в стране стало хорошо жить, и никому не хотелось бы уезжать за границу, – Кирилл говорил, и в подтверждение своих слов, убеждённо рубил ладонью воздух.
– Кирилл, а ты, как я погляжу, сторонник малых дел, – Володя отошёл от двери и присел на стул возле стола. Он налил полбокала белого вина и с иронией произнёс: “Такое мнение тоже достойно существования”.
– Не слишком ли ты высокомерен сейчас, Володя? – Света произнесла это с лёгким, едва заметным чувством отторжения, которое он, тем не менее, почувствовал. – Ты как-то приватизировал правильное мнение, как тебе кажется, и с этой высоты бьешь по другим точкам зрения. Ты считаешь, что лучшее решение – это сидеть на берегу реки и ждать, когда мимо тебя проплывет труп твоего врага, как в китайской поговорке? Но хочу заметить, что ты можешь этого и не дождаться, просто потому, что тебя гораздо быстрее прибьют всякие таджики с пестиками или простые русские бандиты, неважно. Что, думаешь, твой бизнес не отберут, если захотят?
– Да кому он сейчас нужен, мой бизнес. Денег нет, заказов нет.
– А если появятся?
– Дык, в этих условиях и не появятся. Я вам о чём и говорю. Не будет больше денег. Это как огромный пустеющий старый-престарый деревянный дом. Он ветшает, у него сгнили балки, рамы вываливаются, и он уже на такой стадии, что не только переклейкой обоев, перекраской, как предлагает Кирилл, но и капитальный ремонт, как предрекает нам Денис, уже не поможет удержать его от развала. Надо просто дождаться, когда он развалится и на его месте построить несколько маленьких, но комфортных каменных домиков. Они начнут торговать между собой и с остальными домами и домиками, станут богатеть.
– Да, но когда он будет разваливаться, то многих жильцов раздавит, – заметила Света.
– Да, наверное, но если не хочешь, чтобы тебя раздавило, то переезжай в другой дом, как предлагает Лена. Только помни, что там ты, скорее всего, будешь мести там полы и убирать места общего пользования, а не как здесь, условно говоря, сидеть и считать квартплату, но это лучше, конечно, чем погибнуть под завалами. Надо уезжать с капитальцем.
– А как же те, кто не может уехать отсюда никуда? Что им делать, ждать когда все рухнет и молиться, чтобы их придавило? Это фашизм какой-то получается.
– Света, это не фашизм, а социал-дарвинизм. Выживает сильнейший и наиболее приспособленный.
– А если большинство не приспособлено воровать, им умереть предлагаешь?
– Я никому не предлагаю умереть, я просто предлагаю дождаться естественного конца этого несчастного государства под названием Россия и под шумок немного оторвать себе наследства. Вот и все, – Володя улыбнулся. – Только не говорите, что вы со мной не согласны.
– Я тебе могу сказать, что ты долго будешь дожидаться конца, хотя бы по той простой причине, что мы, например, со Светой как раз из числа тех людей, которые не могут никуда уехать и просто из чувства самосохранения будут до конца стоять за этот дом, как ты образно и хорошо, между прочим, назвал Россию.
– Это не я придумал, это, если помните, в конце 90-х была такая партия "Наш дом – Россия". Хорошо, а что ты будешь делать, чтобы сохранить этот дом, эту страну? Опять теория малых дел? Будешь наводить порядок на вашем заводе? Бороться с обналом, откатами? Так без них вы не получите заказов, рабочие останутся без работы, они же тебя первого на вилы и поставят. Понял?