– Слушай, это какая-то средняя Азия у нас кругом, – со злостью процедил я сквозь зубы.
– Да брось ты брюзжать, зайка, сейчас к Яковлевым приедем, повеселимся.
– Знаешь что они сделали, когда мы проехали?
– Ну?
– Они вытащили из багажника связанного человека.
– И что? Они вообще живут как в средние века в своем замкнутом мире, ходят в мечети, женятся на пятерых, или сколько им там полагается. Убивают друг дружку, но нам-то не мешают. Оставь ты их.
– Я-то их оставлю, а вот они, похоже, уже к нам присматриваются, и не добро присматриваются.
Через десять минут мы заехали на охраняемую территорию ДНТ.
– Привет, привет! Наконец-то вы доехали! – закричала подбегающая Наташка. Она была уже навеселе. – А мы тут с Давыдовыми начали без вас. Вышли и Давыдовы: Денис и Ленка.
– А, привет, российскому креативному бизнесу! – приветственно прокричал нам Денис. Выше среднего роста, с намечающейся лысинкой на темечке среди темнорусых кудрявых волос, общительный, с хорошим чувством юмора, обычный наемный менеджер. Он никогда не приставал с бредовыми идеями какого-нибудь совместного бизнеса, где роль инвестора отводилась бы мне, поэтому общаться с ним всегда было легко и приятно. В общем, душа нашей, пьянствующей время от времени, компании.
Дача «Яковлевых», широко раскинулась на полугектаре берега небольшого озера. Раньше на его месте зеленело заросшее болото в обрамлении тёмного почти непроходимого елового леса. При строительстве часть деревьев вырубили, а заболоченное озеро в складчину с двумя соседями, участки которых тоже выходили на берег, почистили и углубили. Двухэтажный дом в двенадцать комнат, баня, хозблок, гараж на шесть машин, построенные из красного кирпича, производили впечатление небольшой советской автобазы с административным зданием и вспомогательными пристройками. От дома к берегу озера через ельник шла дорожка, выложенная красной же тротуарной плиткой. Дача, построенная в конце девяностых, являла собой образец загородного строительства советского сознания, внезапно обретшего кое-какой капитал. Недавно, уже стараниями Сереги, возле дома построили небольшой бассейн с площадкой для загорательных и питейных процедур. Наташкин отец, Валерий Николаевич, в 90-е и до середины нулевых служил небольшим начальником в МЧС. Вот оттуда и пошло благосостояние их семьи. Серегины родители, тоже люди не бедные, в большей степени занимались своей младшей дочерью, девушкой с неудачной личной жизнью. Не принимая большого участия в жизни сына, у которого сложились хорошие отношения с тестями, они, однако, никогда не отказывали Серёге в помощи, если он в ней нуждался. А вот Наташка была единственной у своих родителей, поэтому они опекали дочь будто ей было пять лет, ограничиваемые только своими возможностями. Валерий Николаевич, который всегда охотно выпивал, своей печенью, а также наличием родственника в охотхозяйстве неподалеку от Питера, закладывал фундамент благополучия семьи, устраивая активный отдых для начальства, счастливо объединяя приятное с полезным. Иногда наезжало и московское начальство, и начальство из других ведомств со своими доверенными подчиненными. Так Валерий Николаевич завел полезные знакомства среди военных, налоговиков и областных чиновников. Был он высок, жизнерадостен и весьма красен лицом, особенно щеками и носом. В последнее время, правда, он сильно сдал: кожа стала отдавать желтизной, появилась вялость. Хотя Валерию Николаевичу еще не стукнуло и шестидесяти, интерес к жизни покинул его, видимо дали о себе знать годы напряжённой безупречной службы. Серега, по началу не в пример тестю сдержанный, прагматичный, заводил только деловые знакомства. Да, он представлял уже другое поколение, которое вело дела не в бане после охоты, а в офисе за чашкой кофе и стаканом односолодового виски. Эмансипация нового поколения от поколения отцов, которых они презирали за совковость, выражалась буквально во всех сторонах жизни. Стало хорошим тоном давать образование своим детям в английских и американских бизнес-школах, летом отдыхать на средиземном побережье Франции, зимой в швейцарских или австрийских Альпах, а жить в больших хорошо спроектированных домах. Но странное дело, с возрастом многие из них, скорее всего от недостатка денег для полноценного переезда на Запад, начинали все больше походить на своих отцов. Родная почва не дала им полностью обратиться в западный “золотой миллиард”. Конечно, некоторые установки на европейскость, которые касались внешней стороны, оставались неизменными, но в целом они продолжали оставаться посконно советскими людьми. Их культура ведения дел со временем начинала все больше напоминать отцовскую. Личные дружеские связи, основанные на интимных финансовых интересах, скрепляют не хуже, чем повязывание кровью у бандитов. Преданность и лояльность, вот качества, по которым подбирается команда. Нет, конечно, бывают и исключения, но они лишь, как говорится, подтверждают правило. Никуда не денешься, генетика. "Не верь, не бойся, не проси", – эти тюремные заповеди стали главными в СССР, они и по сей день являются главными в России. Хотя "не бойся" для подавляющего большинства населения недоступная опция. Главная же и всеобъемлющая из них: "не верь".