– Здесь еще дает советы магистр психологии? – спросил Демарко, переступив порог кабинета.
– За девять благодарностей, с занесением в личное дело, – ответила Джейми. – А почему ты спрашиваешь?
Демарко пододвинул к ее столу стул и присел.
– Да тут один парень, у которого все было расчудесно… прекрасная семья, замечательная работа…
Джейми уже кивала:
– Слава, репутация, уважение – словом, полный набор.
– И, судя по всему, без особых проблем и забот…
– Взял и сорвался.
– Да, похоже на то.
– Увы, такое случается, Рай. Никогда не знаешь наверняка, что происходит в голове у другого человека. Чужая душа – потемки.
То, как Джейми улыбнулась ему на этих словах, и грусть, отобразившаяся в ее взгляде, заставили Демарко отвести глаза. Поизучав немного свои руки, он снова заговорил:
– О’кей, он сорвался. И в мгновенном приступе какой-то слепой, безудержной ярости убил всю свою семью, всех домочадцев – одного за другим. Как это возможно?
– Не знаю, – сказала Джейми. – Наверное, нужно учитывать характер ранений.
– Наверное. Очень методичные. Продуманные. Все, кроме раны малыша Дэви.
Джейми подождала, пока он додумает эту мысль до конца.
– Ладно, – проронил наконец Демарко. – Теория срыва. Из-за чего такой срыв мог случиться?
– Да из-за чего угодно – финансовых неурядиц, рабочей нагрузки, спора с женой.
– Финансовые неурядицы отпадают; он деньги лопатой загребал.
– Тогда, возможно, какой-нибудь стресс, перенапряжение.
Демарко нахмурился, обдумывая этот вариант.
– Может, он решил, что выходит в тираж, – предположила Мэтсон. – Он ведь серьезный писатель, так? Ты же его читал?
Демарко только вскинул голову и посмотрел на нее. Джейми была в его доме, изучала его книжные полки. И когда она в тот раз повернулась к нему в постели спиной, она взяла с прикроватной тумбочки последний роман Хьюстона. И именно им швырнулась в него.
Теория «выхода в тираж» Демарко тоже не устроила. Он смотрел выступление Хьюстона в шоу «Доброе утро, Америка!», а потом его интервью с Чарли Роузом. В обоих случаях писатель держался расслабленно, уверенно, спокойно, почти безмятежно. «Как вы относитесь к своей внезапной славе? – спросил его Чарли Роуз. – И ко всему, с чем она сопряжена?» Хьюстон несколько секунд помолчал, глядя вниз. А затем его губы медленно растянулись в улыбке. «Моя последняя книга – лучшая из всего, что я написал, – сказал он. – Я наконец достиг своих высот. Я чувствую себя состоявшимся».
И Демарко, сидя в одиночестве в своей темной гостиной с бокалом тепловатого «Джека» в руке, поверил каждому его слову. И даже поднес бокал к телеэкрану. «Молодчина, дружище!» – громко сказал он.
Так что – нет. На фиг эту теорию «выхода в тираж».
– Ты слышала, что его отец покончил с собой? – спросил Демарко Джейми.
– Нет, а как давно это случилось?
Демарко мысленно вернулся туда, где его застала трагичная новость. Ларейн была тогда в положении. В ту душную августовскую ночь он вернулся домой почти в полночь, после драки, учиненной в баре фанатами «Красных» и «Пиратов». И застал жену плачущей в постели. «Несчастный человек», – всхлипнула Ларейн. «Он так захотел», – пожал плечами в ответ Демарко. Он быстро разделся и улегся в кровать рядом с ней, алча согреть свое тело теплом ее кожи и осушить поскорей ее слезы нежными поглаживаниями по выпуклости живота. «Я могу его понять», – добавил Демарко. «Я говорю о его сыне, – сказала Ларейн. – О его единственном сыне. Представь себе, что этот человек сейчас испытывает».
– Отец Хьюстона покончил с собой около четырех лет назад, – сказала сержант Джейми. – Это могло послужить для него мотиватором?
– Вся его прошлая жизнь – мотиватор, Рай. Вопрос в том, что именно побудило его отыграться на своей семье…
– О’кей, – пробормотал Демарко. – Значит, что-то заставило его сорваться. А что могло быть потом?