— Ценю ваш порыв, лейтенант, — Рамос хмыкнул, задумчиво поглядел на сидящего перед ним молодого, всего то тридцать три года, человека в опрятном гражданском сюртуке, но с красной ленточкой кавалерского креста ордена Почетного Легиона, что сразу бросилось в глаза. Да и одет с умом, легко, в полном соответствии с местным жарким климатом. Хотя и раннее утро на Гаванском рейде, но скоро начнет припекать так, что ближе к полудню броня сильно нагреется, и придется до шести вечера большей части команды быть на берегу, наступает сиеста, когда все работы прекращаются, службу несут только вахтенные. Затем наступает горячая пора регламентных работ — нужно успеть сделать многое, одна позавчерашняя погрузка угля чего стоила, хотя к ней была привлечена добрая сотня грузчиков, и трудились всей командой полные сутки, потом броненосец отмывали. И лишь к десяти часам вечера вчера дали отбой, чтобы с пяти утра служба началась снова.
Лейтенант Российского Императорского Флота Похвиснев Давид Борисович прибыл на «Инфанту Марию Терезию» к шести часам, как говорится, с утра пораньше. Вообще-то всех иностранных офицеров, собравшихся в Гаване, он на броненосцы не допускал, хотя многие хотели устроиться наблюдателями. Вообще никого, чтобы обиды ни у кого не было. Но тут неожиданно вспомнил эту фамилию — так звали старшего офицера «Осляби», героически погибшего в Цусимском бою со своим броненосцем. И дрогнуло сердце, приказал пропустить по сходням.
— Что ж, раз хотите воевать, я предоставлю вам такую возможность, — обдумав ситуацию, произнес Сергей Иванович. — Вы ведь направлены на Кубу до конца боевых действий? На этот срок я возьму вас офицером своего штаба, на должность адъютанта. Но никакой «нейтральности», воевать, так воевать, а потребуется и стрелять по противнику. Если потребуется, то быть готовым умереть под кастильским флагом. На таких условиях согласны со мной служить и воевать, теньенте?
— Так точно, сеньор альмиранте!
Русский попытался вскочить из кресла, но адмирал повелительным жестом усадил его обратно. А так как сидели за столом, придвинул ручку и листки бумаги. Негромко, но властно произнес:
— Пишите рапорт на мое имя — командующему Практической Эскадрой контр-адмиралу Серхио Рамосу-и-Ортеге, полное имя опустим, вряд ли вы его знаете, теньенте.
— Прекрасно про него знаю, сеньор альмиранте, оно уже по всему миру стало популярным, — русский заскрипел пером, испанским языком он владел великолепно, это не в анкетах указывать — «читаю и пишу со словарем».
— Вот и указываете должность и срок. А чин у вас будет… Вы с какого года в лейтенантах ходите? И какие классы закончили?
— Шесть лет тому назад произвели, сеньор альмиранте! Закончил минные офицерские классы, считаюсь офицером первого разряда.
— Минер? Вот и дам вам сегодня экзамен, — хмыкнул адмирал, и позвенел в колокольчик (традиция такая, хотя можно было нажать на кнопку), вызвал дежурного адъютанта, совсем юного альфереса. Коротко произнес:
— Пригласите дона Виктора ко мне.
Не прошло двух минут, как капитан де навио Конкас появился в адмиральском салоне, но на посетителя не посмотрел — он как хороший командир броненосца прекрасно знал об этом «госте».
— Составьте приказ по штабу эскадры, и по броненосцу. Зачислить в состав теньенте де навио Похвиснева Давида Борисовича на установленный командующим срок как офицера российской службы, принятого наблюдателем и моим адъютантом. Денежное содержание потому и не выплачивать, у русского царя своя казна. Но так как теньенте де навио Похвиснев выразил желание воевать с нашим врагом, то из сумм штаба выплачивать довольствие в полном соответствии с временным чином и занимаемой должностью. Да, вот еще что, дон Виктор — теньенте приступает к службе немедленно, как только я поставлю свою подпись, — сказав, Сергей Иванович размашисто расписался на листке бумаги, уже исписанном пером лейтенанта ровными строчками с красивыми, но строгими буквами.
— Дон Виктор, прошу вас определить ему место в офицерской каюте на броненосце, благо есть вакантные, и обмундировать — а то на это штатское непотребство смотреть не могу. Да, и крест Почетного Легиона носить обязательно, особенно на берегу — пусть думают, что вы француз. И оружие выдать, а в бою у минных аппаратов, и в артиллерийском плутонге по левому боту. У вас время до вечера, теньенте — приказываю ознакомится с броненосцем. В семь часов жду с докладом — подумайте, в чем упущения и недостатки корабля, и как их исправить. А также каковы достоинства и как можно их еще улучшить. Все, я вас более не задерживаю, дон Давид, немедленно приступайте к службе, как офицер штаба вы в полном распоряжении его начальника, дона Виктора. Надеюсь на ваше рвение, как говорил ваш первый император Петр Гранде — «служить, так не картавить»!