Начальник, мерно вышагивающий по своему кабинету остановился и пристально посмотрел на Кравкова. Нахмурился. Покрутил ус и пригладил свою обширную лысину.
- Я понимаю, что вы пришли ко мне за разрешением на клинические испытания. Так? - спросил он у профессора. Вопрос был излишним, так как изначально фигурировал в рапорте. Однако, как и в своё время Кравкова, Пашутина сильно нервировала скандальная слава Эсторских. Не способствующая доверию.
- Да так. Средство, имеющее название "антипест". Это предварительное название.
- Даже так?! - хмыкнул начальник академии. - Впрочем, замах правильный. Всё-таки чума из той категории заразы.
- И я пришёл потому, что надо бы поторопиться с этими испытаниями. А то эти братья, боюсь, наделают глупостей. А с чумой и вообще подобными заболеваниями -- не шутят.
- Они хотели делать опыты с заражёнными животными?
- Да, Виктор Васильевич. Я отговорил, указав, что на то есть "Чумной форт".
- А там что ответили? - Пашутин уже пристально смотрел на Кравкова.
- Там... Удалось уговорить взять. Но эта история с эболой в Англии наделала много шума в верхах... - Кравков -- бросил многозначительный взгляд на потолок -- и им запретили временно производить опыты. Так как там проводятся опыты по производству вакцин, полностью остановить нельзя. Но опытами с заражением чумой на крысах и собаках, пришлось пожертвовать.
- Могли бы сразу начинать с перитонита! - внезапно усмехнувшись бросил Пашутин. - Если хотя бы часть того, что вы мне наговорили про этого "Антипа" правда, уже кое-что. Если удастся хоть что-то против перитонита найти -- этим братьям я сам, за свои деньги, памятник в полный рост поставлю. При жизни. А о роганиваре легенды... я уже наслышан. По городу только о нём и болтают.
- Это не легенды... - начал было Кравков, но был прервал Пашутиным.
- Я читал статьи того доктора. Поэтому готовьте документ... По всем медикаментам, что наработали эти Эсторские. Будем проверять. Срочно. Если ещё и гангрену...
- Уже готов! - подпрыгнул Кравков и подал папку, которую до этого нервно сжимал в руках.
Но Пашутин не успел её взять. В кабинет влетел секретарь. С круглыми глазами и бледным от страха лицом.
- Э-э Господа! Беда! В городе чума!
- Эт-то ещё как?!! - воскликнул Пашутин.
- В "форт Александра первого" поступили семеро заражённых. Вчерась. У всех сегодня проявились признаки бубонной чумы!
- Этого ещё не хватало! Немедленно приступаем к развёртыванию противочумных мероприятий!
- А... - Кравков так и застыл с открытым ртом.
- Давайте это сюда! Говорите против чумы этот "антип"... вот и испытаем!
******
Как ни странно, но пресса, придавленная цензурой, сработала на удивление грамотно. И если кого сильно удивила, то конкретно братьев.
Вместо того, чтобы раздуть сенсацию, просто заявив что "в Санкт-Петербурге семеро человек заболели чумой" и тем самым вызвать дикую панику, они рассказали в подробностях не только то, что было преднамеренное самозаражение, но и почему так. Почему жителям города ничего не угрожает.
Перцу в сие варево, правда, добавили появившиеся листовки от революционеров, которые объяснили публике то, что пресса скрыла -- недоверие к лекарству против чумы. И желание тех заразивших себя, показать что это реально лекарство, а не пустышка.
Ясное дело, в листовках "царизм" обвинялся во всех смертных грехах и, в частности, в том, что тормозит благое дело, могущее спасти сотни тысяч жизней граждан Империи. Ведь чума время от времени зверствовала в южных губерниях.
Как ни странно, листовке больше поверили, нежели газетам. И, что более интересно -- листовка не только сильно способствовала успокоению публики, но и сделала мощную рекламу "братьям Эсторским -- создателям чудодейственных лекарств".
Вскоре не только столица, но и вся Россия с замиранием сердца читала бюллетени о состоянии "семёрки героев из Чумного форта". А бюллетени очень радовали. Уже тогда, когда они начали публиковаться, было ясно, что болезнь протекает не так злокачественно, как было бы, если бы лекарства не применялось.