— А в чём? — не унимался Григорий.
— А чёрт с ней! Выедем — на месте разберёмся!
Вычисленное место оказалось на опушке леса, непосредственно прилегающего к каким-то заброшенным полям. Поля были заброшены, так как местный совхоз не только приказал долго жить, но и его хозяйство так никто и не попытался взять. Некому было.
Поля постепенно зарастали кустарником и весьма бодрыми побегами чисто лесных деревьев. Возможно, что на опушке тоже было что-то — земля была жирная — и от этого заросла довольно густым и неприятным кустарником.
Василий, ещё раз сверившись с отметками на топокарте уверенно вышел почти в середину зарослей и задрал голову вверх. Достал аппаратик, с помощью которого измерял поля. Сверился с его показаниями и снова задрал голову вверх.
— И что? Где эта самая «узловая»? — с энтузиазмом спросил Григорий решительно продравшись сквозь кусты.
— Гм… Там! — не переставая смотреть вверх, сказал Василий.
— Там?!! — Григорий тоже задрал голову вверх, но ничего кроме плотной низкой облачности не увидел. — И как, допрыгнуть сможем?
— Ну… Если ты метров на двадцать подпрыгнуть сможешь, то да!
— Высоковато… — приуныл Григорий.
— …Но мы всё равно проведём испытания! — заявил Василий и посмотрел на брата.
— Ты всё-таки своё ружьё взял… — как обвинение сказал он заметив на плече Григория его любимый «аппарат».
— А вдруг заяц попадётся… — пожал плечами тот.
— Ну да! Все люди как люди, на зайцев с дробовиками ходят, а ты…
— Я с эсведехой. Чтобы шкурку не попортить! — улыбнулся Григорий.
— Да-да! Если у бедного животного начисто отрывает голову, то шкурка остаётся целой. — ехидно заметил Василий.
— Угу. Шкурка в одну сторону — уши в другую… Всё отработано! Ладно! Хватит трепаться! Тащим, что-ли наши умклайдеты[1]?..
— Пойдём.
Через час, на том же месте стояло страшное приспособление, собранное Василием, и чуть подальше — дизель-генератор. Василий достал катушку с проводом и начал разматывать.
— А это зачем? — удивился Григорий. — Ты что-то собрался тут взрывать?
— Нет. Это для дистанционного управления. Не хочу, чтобы если что-то пойдёт не так, оказаться рядом со своим же детищем.
— А-а! Дай помогу.
Совместными усилиями уже через десяток минут всё было собрано, подсоединено и готово к запуску. Провода хватило метров на десять, но как стал тут же уверять Василий, этого вполне должно было хватить. Григорий же пожал плечами, сказал «как знаешь, начальник!». И с видом эстета стал оглядывать окружающие виды.
Василий хекнул для поднятия духа, опустил на задницу, заранее надетый коврик-сидушку и плюхнулся на опавшую листву. Сидя всё-таки управлять удобнее. Подтянул к себе громоздкий пульт, весь состоящий из каких-то рукояток, тумблеров, и, вдобавок, плотно перемотанный изолентой. Григорий лишь покосился на него продолжая всё также, с блаженной миной пялиться на серые пейзажи.
Василий щёлкнул тумблером.
На поляне среди кустов что-то сухо затрещало, вплетаясь в мерный стук движка генератора. Треск перешёл в тихое жужжание. Что-то хлопнуло.
Григорий посмотрел вверх. Там всё также висела низкая облачность. Посмотрел в сторону «зонда». Всё было как и было…
Василий же, полностью погрузился в свои раздумья над показаниями приборов. Оглядев индикаторы, он, наконец, крутанул какую-то рукоятку и над головами что-то бухнуло.
Когда Григорий снова посмотрел вверх, у него возникло впечатление, что в облаках возникла круглая дыра. И сквозь него видно далёкое синее небо, всё исчерченное перистыми облаками. Что увидел и понял, то и сказал.
— Вась! Твоя хрень в облаках дыру провинтила!
Василий, оторвавшись от своих приборов и пульта посмотрел тоже вверх и тут же заорал как бешеный.
— ПОЛУЧИЛО-ОСЬ!!!!
— И? Чё получилось? — не понял Григорий.
Подскочивший на ноги учёный стал с жаром объяснять брату, размахивая руками.
— Гриня! Ты не понимаешь! Это не дыра в облаках! Это дыра в пространстве! Мы видим ИНОЕ небо!!!
— А-а?!!
У Григория полезли глаза на лоб. И уже другими глазами он уставился на далёкие перистые облака.
— Чёт-та мне сильно захотелось подпрыгнуть! Заглянуть, так сказать… — Уже другим тоном заговорил Григорий. — Слухай! А что если на дерево…
Договорить он не успел. Дыра, надо сказать, получилась знатная — метров восемь. И вдруг, во всю эту самую ширь синевы, заслоняя её своей огромной тушей, скользнула тень.
Когда Григорий увидев, что пожаловало в их мир, аж присел.
1