— Это не ради тебя, а ради родителей.
— Пускай. Но им ты не сказала где я. Пришла сама. — Она стала раскачиваться. — С какой попытки нашла меня?
— Почему ты сбежал?
— Чтобы тебя на улицу выманить.
— С чего ты взял, что я стану тебя искать?
— Сестра, я ненавижу тебя всем сердцем. Всем своим детским, искренним сердцем. Но при виде, как ты себя изматываешь — я спать не мог, так переживал за тебя. И подумал, что это обоюдное чувство. Чувство, когда у тебя внутри есть два флакона один с ненавистью к человеку, а второй с любовью.
Они сравнялись в высоте подъёма.
— Я, кстати, видел сегодня Харви…
— Не хочу про него слышать. Лучше молчи.
— Я еле от него убежал.
— Убежал. — У неё впервые за неделю появилась улыбка.
— Только заметил этого гада — сразу дал ему с ноги по шарам. Ещё и сказал ему: это за мои фигурки.
— Не он твои фигурки испортил, а я.
— Нет. Не ты! А этот подлец. Ненавижу его! И всегда ненавидел. Это он тебя взбесил.
— Прости, Томи.
— За что?
— За фигурки. Я обещаю, что куплю такие же, только новые.
— Ненужно. Я их уже склеил. Ураган “Нора” их не сильно покалечил, только Споку досталось больше остальных: ему ногу раскрошило.
— Прости. — Виновато остановилась она, склонив голову. — Прости, Томи.
— Нор, — Обратился брат.
— Что?
— С какой попытки меня нашла?
— С первой, конечно же. Если бы я не знала где ты — одела бы что-то потеплее. Мы ещё в детстве договорились, что в случае чего встречаемся здесь. Помнишь, после чего?
— Нет. Но помню, как с тобой тут на мизинцах скрепляли договор.
— Тебя собака напугала, когда мы с родителями гуляли. Ты убежал и мы тебя несколько часов искали по городу. Я тебя нашла раньше остальных и ты сидел на этой же качели.
— Прости меня, Нора. За то что я пустил Харви в дом.
— Я тебя давно простила. Только пару шей свернула и стало легче. — Шутила она. — Под конец мне уже стыдно стало, аж на душе скребло, но поделать нечего не могла. Обещаю, что куплю тебе новые.
Поднялся сильный ветер и уже Томи начинал трястись.
— Пошли уже домой.
— Только, если ты пообещаешь, что закончишь себя изматывать.
— Торжественно клянусь, мой любимый братец. — Сказала она, держа обе руки на виду. — Только готовься, родители тебя явно не похвалят за эту благородную выходку.
— Мне всё равно. Пусть кричат. Главное, что ты теперь в порядке. А остальное мне не важно.
— Ладно. Я хочу есть. Ты с деньгами? Пошли в кафе, нам нужно погреться.