— Очень важно! Откуда взял вещь, туда поставил. Каждая железка и стекляшка у меня знает своё место. Станешь путать — два предупреждения, на третий раз выгоняю.
— У меня хорошая память, — улыбнулся ассистент. — Фотографическая.
Семёныч с замиранием сердца ощутил: будто вздыбилась шерсть на спине чёрного зверя, который по собственной прихоти позволил ему вести себя на поводке. Но раз уж позволил, старик не собирался давать слабину. Как, впрочем, и нажимать не по делу. Улыбнулся в ответ:
— Хорошо бы. Постарайся до обеда закончить с контактами. Если не придут с чем-нибудь срочным, вечером спокойно попечатаем твою археологию. Осталось самое интересное, большой формат, — и ушёл за просмотровый столик.
Работа была простая и однообразная, а значит, совсем не мешала наву прощупывать пространство и анализировать полученную информацию. Семёныч в соседней комнате явно что-то мудрил, и снова любопытное, с налёту не поддающееся расшифровке. Впрочем, Ромига решил посвятить несколько дней изучению очевидной и понятной стороны его деятельности: технической. За остальным просто наблюдать. Не факт, что сильному и умелому магу нужно осваивать самодельные арканы из разряда "голь на выдумки хитра".
Настроение было отличным, дело спорилось, нав начал насвистывать какую-то бравурную мелодию. Совершенного слуха у него не было. Знал, многие челы нервно относятся к свисту в помещении: типа, дурная примета. Опять же, велено было молчать. "Одёрнет? Не одёрнет?" Но Семёныч погрузился в вычерчивание каких-то схем и не обращал внимания. Пару раз подходил проверить, как движется работа. Одобрительно хмыкал и возвращался к своим изысканиям. Время до обеда пролетело незаметно.
Институтскую столовую можно было найти по запаху. Не самому мерзкому из тех, что Ромиге случалось обонять в человских едальнях. Но если бы речь шла только об удовлетворении голода, нав предпочёл бы смотаться порталом в какое-нибудь приличное место. Не хотел прерывать наблюдения: пошёл обедать вместе с Семёнычем.
— Наша столовая — хорошая. Директор бдит, шугает поваров. Я много лет здесь обедаю, и ничего: желудок в полном порядке. А вот у сына на работе — ужас. Готовят на машинном масле, посуду не домывают, тараканы — стадами. Говорил ему, не ешь котлет, если они зелёного цвета, бери варёное мясо...
Наву вспомнилась довольно-таки "бородатая" тайногородская шутка. Будто особое проклятие Азаг-Тота лежит на местах, где челы, пролетарии физического и умственного труда, едят в перерывах между работой. Дабы не иссякала в них вовек гиперборейская ненависть. В самом деле, каким образом эти горе-повара исхитряются даже из более-менее нормальных продуктов готовить жутко невкусную и почти несъедобную гадость? Зачем несколько лет специально учатся этому в своих кулинарных техникумах?
— Михал Семёныч, вы пытаетесь испортить мне аппетит? Всё равно не получится. К нам в экспедицию в этом году прибился студент-медик. Очень любил перед едой рассказывать про анатомичку, думал, ему больше достанется.
Особо трепетные челы нервничали уже с этого места. Старый фотограф остался невозмутим, как слон.
— Я снимал одно время для криминалистов. Стол у них был один, где работали, там же обедали, — и хитро посмотрел на ассистента.
Ромига ухмыльнулся. Вообще-то мог достать подобным разговором самого крепкого чела. И большинство прочих генстатусов. Даже не колдуя. Исподволь, особой интонацией подстегивать воображение собеседника, чтобы оно подкрепляло слова яркими картинками, запахами, осязательными ощущениями. Проверено, через некоторое время "клиент" будет готов. Нав вспомнил того студентика, блюющего в кустах. После обеда, ага. Ухмылка стала шире и злораднее. Мог бы развлечься и теперь, но не имел резонов доводить Семёныча. Наоборот, собирался поддерживать старика в наилучшей форме. Потому промолчал.
Подгадали удачное время, почти без очереди. Взяли подносы: "Фу, сальные!" Ромига обозрел букетики мятых алюминиевых ложек и вилок, даже трогать не стал. Подошли к раздаче. Семёныч выбрал борщ, пюре с котлетой, стакан компота. Светски улыбнулся пышнотелой краснолицей блондинке за кассовым аппаратом — та засияла.
Нав пробежал глазами меню, выставленные рядком тарелки, принюхался к запахам, доносящимся из больших кастрюль: "Вот тут, кажется, более-менее похоже на еду". Вторая работница общепита, копия кассирши, но помоложе, ухватисто шуровала половником в борще: