— Вот честно, не представляю пока, что бы ты мог такого наворотить. Единственное: захочешь сплести какой-нибудь узор, напрямую касающийся меня — лучше сначала спроси. По возможности.
— Ясно. Здраво. Но давай вернёмся к оплате. За пользование лабораторией я готов брать с тебя фотоматериалами от твоего поставщика. В месяц на сумму, — Семёныч назвал треть того, что сам платил институту за аренду. — А за учёбу, так и быть, согласен на одну вазочку в месяц. Если считаешь, дорого, можешь поискать другого, кто возьмётся учить тебя тем же вещам.
Семёныч почему-то был уверен: Ромка искал, но не нашёл и вряд ли скоро найдёт другого умельца "переплетать судьбу". В иных обстоятельствах, старик мог бы передать бабы Шурину науку вовсе даром. Но знал, что этот способен заплатить и заплатит. Сам готов был ещё немного поторговаться. Прикидывал: дарёной "вазочки" хватит на полгода — год, лишь бы аппетит не рос во время еды. Впрочем, и запас карман не тянет.
— Одну на два месяца, плюс фотоматериалы, и договорились. Со временем я тебе обязательно расскажу, где и как их покупать самому. Но сперва ты кое-что узнаешь и обдумаешь, а я проясню некоторые вопросы. Чтобы нам с тобой не влететь в неприятности. Договорились?
— Договорились.
Про себя старик подумал: "Вероятно, я сейчас подобен дикарю, который радостно выменял стеклянные бусы на золотой песок. Хотя, нет. Пусть не знаю настоящей цены своему золоту, получаю взамен не дурацкие блестяшки — антибиотики, стальные ножи и прочие нужные в хозяйстве вещи. И любопытно мне, опять-таки".
— Михал Семёныч, а что за чужой заказ?
— Ты завтра в котором часу придёшь?
— После обеда, как сегодня.
— Значит, пропустишь. На утро заказали портретную фотосессию. Давно не брался, хочу сейчас прорепетировать, подготовить свет. Поможешь? Посидишь "моделью"?
— Естественно, — ухмыльнулся Ромка. — А если расскажите, что, как и зачем, так даже с удовольствием. Я студийный портрет снимал мало и давно.
"Давно — даже по моим меркам, во времёна Луи Даггера. И вряд ли стану всерьёз этим заниматься. Но послушать профессионала, мастера своего дела, любопытно всегда. А ещё любопытнее, что старику придётся к слову". Семёныч быстро, сноровисто доставал, разворачивал, расставлял и развешивал по местам вспышки, отражатели, фоны. Студийными новинками Ромига вскользь, но интересовался. Кое-что шло в ход при съёмке археологических находок. Потому мог оценить: как и в печатной, здесь у старика всё было отлично подобрано и отлажено. А репетировал фотограф, похоже, в основном, чтобы получше разглядеть ученика.
Менял схемы освещения, просил то повернуться, то по-разному наклонить голову, посмотреть туда или сюда. Объяснял с пятого на десятое. Больше просто дирижировал "моделью" и показывал, что получается, держа в руках зеркало. Как ложатся на лицо свет и тени, как сильно меняется от этого одинаковое, на самом деле, выражение. Для бывшего военкора "Тайногородских известий", снимавшего на бегу, на лету, при каком попало свете, не новость. Но в сочетании со студийным оборудованием, где многим можно управлять — довольно интересно.
Впрочем, куда любопытнее Ромиге было разглядывать увлечённого делом Семёныча. Нав, естественно, не первый раз за ним наблюдал. Но сегодня попробовал мысленно убавить челу возраста: десять, двадцать, тридцать лет. "Сдаётся мне, когда-то мы уже встречались. Давно и мимолётно". Память у Ромиги была отличная даже для его генстатуса. Но запоминать всех мелькающих мимо челов — невыполнимая и ненужная задача. Однако, если мысль возникла, значит кто-то похожий когда-то чем-то привлёк внимание. "Да. Того паренька звали Мишка, а фамилию не помню. При случае разъясню".
— Обычно световая схема портрета лучше всего читается по бликам в глазах "модели", — хитрый, многозначительный взгляд сквозь очки.
"Наблюдательный ты, чел. Спящий создал все разумные расы, при огромных различиях, поразительно сходными внешне. Надо либо знать, либо очень внимательно смотреть, чтобы заметить разницу". Нав ждал продолжения: про блики в своих зрачках, вернее, их отсутствие. Ждал вопроса. Но Семёныч не стал развивать тему, как ни в чём не бывало, вернулся к "лекции" по матчасти.
— Я так в своё время очень много высмотрел в иностранных журналах. Пока не было фирменного оборудования, сам мастерил из подручных средств. Вот этот отражатель — последний из того рукоделья. Ладно, время позднее, пора заканчивать. Давай по "чайковскому"? Или сразу домой?
Ромига был почти уверен, больше ничего интересного сегодня не увидит и не услышит. Старик явно устал, а сам нав хотел поскорее попасть в Цитадель: к комиссару и в архивы. Посмотрел на часы: