— Хватит, — прервала Жаннетта. — Главное, чтобы ты знал «эс». Прощай, до вечера!
— Постой! — остановил ее Водяной Глаз.
Жаннетта обернулась.
Беспризорный засунул руку за пазуху и вытащил оттуда обгрызенный ломоть черного хлеба. Отломив половину, он протянул Жаннетте. Она замотала головой — не возьмет, ни за что не возьмет.
— Бери, — настаивал Водяной Глаз. — Маме своей отдашь. Она ведь больна.
3. Тайна одной буквы
Метро выбросило наверх пеструю толпу. Водяной Глаз взял «на мушку» человека в светлом костюме, который на ходу читал газету и настолько был увлечен, что не обращал внимания на толчки, бросавшие его то в одну, то в другую сторону.
Лео нырнул в людской поток. Через секунду он уже терся возле незадачливого «политикана». Еще мгновение— рука его скользнула в чужой карман. Бумажник! Что в нем? Деньги, продуктовые карточки? А если пустой? Невелика беда — в урну выбросить можно. Два пальца Водяного Глаза превратились в пинцет: бумажник медленно поплыл наверх.
— Вор! Держи вора!
Водяного Глаза поймали с поличным. Какой-то верзила схватил его за руку и дал ему затрещину. Вырваться было невозможно. Беспризорный начал бросать беспокойные, умоляющие взгляды, но сочувствующих в толпе, окружавшей его, было совсем мало.
— Полицейского, полицейского сюда!
Лео заметил, что кто-то, расталкивая толпу, настойчиво пробивается к нему. Кто? Полицейский? Автоматчик? Нет, девочка, которую он ждал. Лео отвел в сторону глаза — стыдно. И она теперь вправе подтрунивать над ним, как другие ребята: «Тебе только картофель в огородах воровать».
— Господин, — обратилась Жаннетта к верзиле, — пожалейте честного мальчика.
В толпе засмеялись:
— Честный! В руках чужой бумажник — и честный? Он такой же честный, как ты.
— Подумать только, сколько их развелось! Прохода нету.
— Вчера, говорят, на Пронше они зарезали женщину…
Смех и едкие реплики не смутили Жаннетту.
— Люди, пожалейте мальчика, — продолжала она обращаться к толпе скулящим голосом. — Боши повесили его родителей. Они оба были коммунистами.
Наступила неловкая тишина. Жаннетта, обрадованная первым успехом, настойчиво добивалась окончательной победы.
— Люди, пожалейте! — умоляла она. — Полиция его передаст гестапо. Господа, вы же французы, а не боши!
— Эй, молодой человек, — подошла к верзиле какая-то полная дама. — Немедленно отпустите малыша! Как вам не стыдно, еще француз! Где ваша совесть? Вместо того чтобы накормить, пригреть сиротку, вы готовы его отдать на расправу. Стыдно, молодой человек!
— Да ведь я… мне не жалко… пожалуйста, — начал тот смущенно защищаться. — Пусть идет, мне что!
Водяного Глаза освободили. Он вырвался из толпы и бросился очертя голову. Жаннетта еле поспевала за ним.
— Зачем бежишь? — спросила она, догнав его. — За тобой никто не гонится.
Он вытер рукавом пот со лба, посмотрел на девочку взглядом, полным благодарности, но тут же забыл, кому обязан своим спасением.
— Он меня всю жизнь помнить будет! — хвастливо заявил Лео.
— Кто?
— Да тот, долговязый, что за руку меня схватил, Я его как саданул в живот — он сразу кувырком полетел! Вот же я ему дал, видела?
Жаннетта зажала ему рот рукой и, глядя на него с укоризной, подумала: «Нет, довериться такому хвастуну нельзя. Да и вообще, справится ли он с поручением?»
Она увела его в ближайший сквер, отыскала безлюдное место и сунула ему в руку кусок мела.
— Лео, напиши-ка букву «эс».
Оборвыш присел на корточки возле скамейки. Сначала он смотрел на Жаннетту подозрительно, настороженно, но затем, высунув кончик языка, старательно, даже вспотев от напряжения, вывел на асфальте нужную букву..
— Хорошо, — одобрительно кивнула Жаннетта. — Ты, оказывается, грамотный человек. Молодец, Лео. Я рада за тебя.
Польщенный, Водяной Глаз весело подмигнул:
— Я профессор. Три буханки хлеба в один присест слопать могу. Анри Петен меня давно в заместители приглашает — отказываюсь: времени нет.
Его измазанное грязью лицо вдруг приняло озабоченное выражение, водянистые глаза стали беспокойными.
— Зачем тебе эта штуковина? — спросил он. — Буква «эс»?
Все рассказывать Лео Жаннетта считала лишним. Она решила ему объяснить самое необходимое. Сейчас по всему Парижу — на фасадах домов, на тротуарах, трамваях и автобусах — краской и мелом наносится таинственная буква «S». Зачем? Кто его знает! Одно известно: боши ее боятся, как черт ладана.