Ничего особенного не произошло.
Хроника событий стала напоминать дневник во второй половине летних каникул.
Ничего особенного.
Ничего.
«Может, сходить завтра в школу? — подумал Сора. — Интересно, как там Ино...»
Утренние лучи освещали Сору и школьные ворота, перед которыми посреди двора лежала некая окаменелость, покрытая рачками и сросшаяся с землей. Этим величественным — можно даже сказать, божественным — изваянием был не кто иной, как...
— Да ну... Неужели это дедок?
Сора и его спутники, пришедшие в школу после долгого перерыва, нервно переглянулись.
Пусть первой их реакцией на действия Ино было отвращение, сейчас они не знали, что и сказать. В коленопреклоненном силуэте, освещенном косыми лучами солнца, было нечто действительно мужественное.
Изо дня в день королева молча проходила мимо Ино, а он продолжал лежать ниц. Неподвижно, словно статуя. Не шевеля и пальцем. Не проронив ни слова больше. Его окаменевшая фигура говорила все за него — громче и яснее любых слов.
А именно...
«ДАЙ ПРИСУНУТЬ!»
Сора не мог не испытать уважения к такому упорству.
Ему ведь сказали: любовь — это не хитросплетение планов, а честное выражение своих чувств. И старик на собственном примере демонстрировал истинность своих слов. Глядя на все это, Сора понял, почему сам ничего не смыслит в любви.
Дрожа от массы сложных эмоций, он нерешительно подошел к этой статуе — нет, к этому Мужчине!
— Какой... какой же я мелочный и приземленный, — произнес Сора.
Было очевидно, что в определенном смысле ему никогда не сравниться с Ино. Стал бы он, будучи в здравом уме, ради любви лежать на одном месте сорок дней кряду? Сора точно знал ответ на этот вопрос, и ответом этим было «Нет».
А Ино до конца оставался верен себе и, не боясь позора, обнажил перед всеми свою душу.
Бывает ли более искренняя любовь, чем эта? Нет!
— Вот оно что... Вот она, истинная любовь... — проронил Сора, словно достигнув просветления.
— Ничего... подобного, — решительно оборвала его философствования Сиро.
И тут на изваяние, освещенное утренним солнцем, упала какая-то тень.
Отбрасывала эту тень королева, которая проходила мимо, направляясь в школу. Но сейчас она остановилась, и взгляд ее упал на изваяние... нет, на Ино.
Неужели она все-таки смилостивилась?..
— Да ну... Брешешь... — невольно вырвалось у наблюдавшей издали за происходящим Жрицы.
А королева приблизилась к Ино и дотронулась ладонями до его щек.
Изваяние вдруг зашевелилось, словно только сейчас вспомнив о том, что оно некогда было живым существом. С Ино посыпались ракушки, грязь и камни. Лицо его, влекомое ладонями королевы, поднялось вверх, чтобы взглянуть на любимую.
А та с улыбкой, которая дороже любого сокровища, пленительным певучим голосом сказала:
— И не мечтай.
«Вполне ожидаемо...» — подумали все хором.
— Кх... — заскрипел зубами Ино. Он еще не признал поражения.
Да, он подарил королеве свою любовь, которая разбилась на осколки. Обратилась в прах. Но, раз он уже зашел так далеко, выбора у него просто не осталось...
Стремясь выполнить данное Жрицей задание, он выбрал через интерфейс иконку-сердце с пометкой «плюс». То есть приворотную команду-чит.
— Прошу прощения, Ваше Величество!.. — воскликнул он. — Угх!.. — И с огромным напряжением, словно сцепившийся в смертельной схватке с противником борец-сумоист... Ино схватил королеву за грудь. Совершил то самое действие, что активировало заклинание Прэм.
— А?!
На мгновение королеву окутал вихрь красного света, и Лайла удивленно распахнула глаза.
В тот же миг в глазах у Прэм вспыхнули причудливые узоры, и она сдавленно вскрикнула. Ее черные крылышки на мгновение вспыхнули алым. После этого Прэм, словно обессилев, рухнула на землю.
Вскрикнула и королева, чью грудь Ино так и не отпустил:
— А... А-а-ах...
На лице у нее вспыхнул румянец, и даже Сора заметил, что сердце в ее груди забилось быстрее.
— По... Получилось! — уверенно заявила Прэм, не отказав себе в удовольствии отпустить в адрес Ино пару шпилек: — Тепе-ерь, каким бы отвратительным похотливым кобелем господин Ино ни был и какое бы отвращение королева ни чувствовала к нему ранее, она будет воспринимать это чувство как любовь!
Сора в очередной раз подумал, что это крайне подлый вид магии.