— А? Да, конечно. Я не против... Ох! — светясь улыбкой, согласилась Стеф. Вся ее собранная две секунды назад в кулак воля испарилась. Осталась лишь девица, покрасневшая из-за того, что возлюбленный придумал ей прозвище.
«Нет!.. Впрочем, ладно. Не... Не очень-то меня и волнует, как меня будут называть. Да! Ни капельки. Главное — на другие его просьбы не соглашаться», — продолжала убеждать себя Стеф, не замечая главного: достаточно было всего лишь сбежать из их комнаты.
То есть ей подсознательно хотелось быть рядом.
— Меня тогда можно просто Сора. Так вот, Стеф. Ты ведь аристократка?
Вот оно. Если ему нужен приют, он потребует денег, крова и пищи. «Но соглашаться-то я ни на что не обязана, — усмехнулась про себя Стеф. — То-то этот плут растеряется, когда я в лицо скажу ему: “Размечтался!”».
Заготовив этот ответ заранее, она ожидала просьбы Соры.
— Дом у тебя, наверное, просторный. Хочешь пожить со мной вместе?
— Да! Конечно хочу! ❤
— Что?
— Что?.. Я... Что?.. — Стеф все никак не верила, что правильно расслышала. Побагровев и рискуя заработать кровотечение из носа, она прокручивала в голове фразу Соры: «Давай жить вместе».
Он предложил ей пожить с ним вместе. Словно молодоженам. Дома они всегда будут вдвоем. Общая кровать, общая ванная...
— А... А... А-а-а-а! Нет, только не это!
Сора с ужасом наблюдал, как Стеф вскочила и принялась биться головой о деревянную стену.
— Ох... Ну и реакция... То есть все-таки нельзя?
— Конечно можно!.. Ох... Бедная я, несчастная...
Невесело усмехнувшись, Стеф возвела очи горе.
Сора, несомненно, допустил большую ошибку. Он высказал требование, не ограниченное конкретными рамками. Но ни Сора, который никогда ни с кем не встречался, ни Стеф, впервые в жизни переживающая такие чувства, пока не принимали всерьез тот факт, что любовь — страшная сила, от которой легко гибнут целые страны.
— Ха... Ха-ха... Все, сдаюсь. Делайте со мной что хотите, — съежившись на деревянном полу, прохныкала Стеф. Она поняла, что, пусть формально она ничего им не должна, права на отказ у нее нет. — Чего еще изволите? Ха-ха... Мне уже все равно... — она, равнодушно посмеиваясь, смотрела на них пустыми глазами.
Как тут лишний раз не отметить, насколько ограничена была Стеф в мышлении? Даже сейчас она не потрудилась задуматься, какие дальнейшие требования могут логически последовать после приказа влюбиться в кого-то.
— Э-э. Ну, вообще-то... — Сора бросил быстрый взгляд на Сиро. От Стеф смысл этого взгляда ускользнул, но Сиро кивнула ему в ответ:
— Ладно... Жалко заставлять тебя ждать... когда мне стукнет... восемнадцать.
— Не надо меня жалеть. И кстати, тебя я трогать не собираюсь...
— Тогда тем более, — и Сиро с бесстрастным лицом зажала большой палец между указательным и средним[13]. — Братец, поздравляю со скорой потерей девственности.
— Что?! — к Стеф, не предполагавшей такого развития событий в силу то ли благовоспитанности, то ли ограниченности мышления, вдруг вернулась жизнь. — Мы... мы-м-мы так не договаривались! Да д-для такого настрой правильный нужен и обстановка... А?..
Осознав, что ее привел в чувство отнюдь не страх потери собственной невинности, а, наоборот, предвкушение, Стеф собиралась было уже вновь броситься к стенке, как вдруг Сора, не замечавший всех этих ее переживаний, категорично заявил:
— Нет. Никаких материалов для взрослых, пока тебе не исполнится восемнадцать.
— А? — пискнула Стеф, но никто не обратил на нее внимания.
— Но я... не против.
— Зато я против! Порнография плохо влияет на детей!
— Ты ведь пожелал... чтобы она влюбилась... потому что плохо переносишь... игры с изнасилованиями?
— Стоп, откуда ты знаешь про мои предпочтения?
— Так ведь ты... все игры... в одной коробке держишь...
Стеф не понимала, что происходит. Очевидно было лишь то, что ее снова оставили без внимания и что присутствие сестры почему-то подразумевалось как обязательное.
— Извините... А нельзя просто выставить сестру за дверь?
— Мм? Мне льстит твой энтузиазм, но в силу определенных обстоятельств — увы, нельзя.
— Э-э... Нет! Какой еще энтузиазм? Дурак! Наглец! — в который раз покраснев, запротестовала Стеф.
А брат с сестрой крепко задумались, сложив руки на груди. Словно двое ученых, которые столкнулись с неразрешимой проблемой.
Вдруг у Сиро возникла идея.
— Мы можем... — вынесла она свой беспощадный приговор, — оставаться в рамках пристойности.