– Возможно ли это опрокинуть, уничтожить, изменить? – промолвил молодой граф. – Что думаешь ты об этом, сестра?
– Никогда, – был ее ответ. – В мире царят волчьи законы, бесправие народа, его унижение. В таком обществе вера неизбежна. Повсюду безработица, вызывающая голод, люди в большинстве своем невежественны – все это и вызывает потребность в религиозном утешении.
– Прав был наш дед, который не верил во всю эту чепуху, откровенно насмехаясь над попами и обличая их пороки, – воскликнул сын Эда. – Он видел корни этого зла и боролся с ним по-своему, но, увы, так и остался в одиночестве. Впрочем, у него был друг, некий монах; тебе, вероятно, известно об этом. Он и стал первым критиковать Священное Писание, находя на каждой странице то призывы к кровосмешению, подлогу и убийству, то нелепости одна чище другой. Например, в Евангелии по Матфею детство Христа прошло в Египте, а по Луке в Иудее. А где он родился? Первый называет Вифлеем, второй – Назарет. Так где же именно? Тот же Матфей в родословной Христа насчитывает сорок два предка, а Лука – пятьдесят шесть. Что за противоречия! Отчего они?
– Могу добавить, – усмехнулась Агнес. – Во второй книге царств говорится, что Мелхола не имела детей, а затем, в этой же книге читаем, что у нее пять сыновей. Мне говорила об этом мать.
– Какой же вывод? – спросил брат.
– Весьма простой. То, что некогда происходило на земле, попросту подгонялось под Библию, а в Евангелиях писалось о том, чего никогда не было, то есть о вымышленных событиях, а не о действительных. Всему виной сборники проповедей, сочиненных еще во времена Ганнибала. А «биография» Иисуса Христа составлена из пророчеств; они хранятся на папирусах и датированы Вторым веком, еще до рождения Юлия Цезаря. Как видишь, брат, всё, что в этих так называемых священных книгах – сплошные выдумки, а религия, именуемая христианством и исламом, не что иное как обман, средство отнять у человека разум.
– Это чудовищно, Агнес. Мы с тобой обладаем тайнами, недоступными простым смертным, даже королям. Хорошо, что нас слышит один только Арни. – Ноэль обернулся. Оруженосец, заговорщически подмигнув, приложил палец к губам, потом руку к груди. – Узнай о наших с тобой атеистических взглядах церковники, нас немедленно сожгли бы на костре, обвинив в колдовстве и сношениях с дьяволом. Кстати, как объяснить его существование? Ведь Бог всесилен, что стоит ему удавить врага рода человеческого? Или мало он и без того пролил крови? Что говорит по этому поводу аббатиса? Вряд ли она умолчала об этом, раскрывая тебе глаза на веру.
– Дьявол – лицо значимое в небесной канцелярии, – подняла вверх палец Агнес. – Ему можно приписать все глупости и мерзости, исходящие от Бога, поэтому Бог и нуждается в нем. Что же касается нас с тобой, то не будем на людях распускать языки: никого уже не переубедить, а врагов наживем могущественных. Думаешь, все верят в Бога? Как бы не так! Добрая половина делает вид. Так надо. Нельзя быть овцой в волчьей стае. К тому же человек – существо, по сути, мерзкое. Как знать, не донесет ли на тебя твой сосед или приятель? А тогда – отлучение, и ты изгой, мусор, выброшенный за борт.
Лежа в своей келье и прощаясь со мной, мать напутствовала меня:
«Агнес, ты много знаешь, но язык хорош тогда, когда приносит пользу и не вредит жизни. Церковь стремительно набирает силу, еретиков выслеживают, отлавливают, затем пытают в подвалах замков и в застенках монастырей. Кончают они плачевно: им рубят головы и сжигают на кострах. Представь, что сделают с человеком, отрицающим веру во Христа во всех ее проявлениях? Во времена твоего деда властвовал король, лишь он мог отдать приказ о преследовании инаковерующего, и он же мог лишить епископа епархии, если тот пойдет против его воли. Нынче король слаб, его никто не слушает; это я о франкском дворе. У них теперь епископы сильны, папа дал им власть, а пойди кто против – предаст анафеме. Наш король не чета французскому: с таким же успехом отберет землю у епископа, с каким стащит с трона папу. Знатные люди королевства ищут его расположения и дружбы. Ни тем, ни другим ты не можешь похвастать. Поэтому будь осторожна. И помни: тебя охраняет мой титул и сан, но может погубить твой язык. Остерегайся святых отцов. Нет никого лживее и вероломнее церковников. Они никогда не работали, а на жизнь зарабатывают тем, что обманывают людей. Ничего другого они делать не умеют и не хотят. Ищи себе друга, но помни: единственный человек, которому ты можешь довериться, открыться во всем – твой брат. Найдешь его, знай: вернее товарища тебе не найти. Но разыскать его – нелегкая задача. Я давно потеряла следы Эда, а теперь, сидя в этом монастыре, и вовсе не имею понятия, где его новый замок и как он зовется».