Поблагодарив горожанина, путешественники отправились указанным маршрутом и вскоре подъехали к дому, где жил епископ Бруно. Дом, правда, оказался двухэтажным, с башенками по бокам, мансардой, высокой крышей и воротами, у которых прогуливался стражник. Не дворец, конечно, но никто и не стал бы утверждать, что здесь живет простой горожанин или купец. Здание дышало монументальностью.
Ноэль поинтересовался, дома ли хозяин и попросил доложить, что его желают видеть и беседовать с ним два рыцаря. Они приехали издалека, и у них есть к епископу важное дело.
Привратник ушел, но вскоре вернулся и попросил гостей войти. Клирик, пришедший с ним, повел их к дверям. Они вошли и, прежде чем подняться по лестнице на второй этаж, огляделись. Ничто не указывало на то, что хозяин этого дома – духовное лицо: ни одной иконы на стенах, ни одного распятия, даже подсвечников не было; три факела освещали пространство поздним вечером – два у лестницы, один у дверей. Два окна против ступеней – слева и справа. Низкий потолок, две приземистые массивные колонны с капителями, тяжелый дубовый стол в углу, темные стены, угрюмая тишина, окутывающая прихожую и прячущаяся за балюстрадой второго этажа – все говорило о громоздкости, неуклюжести, тяжеловесности. Наверху, на последней ступени лестницы, которая выдержала бы, пожалуй, огромного слона, стоял викарий – маленький, невзрачный человечек с кривым носом и тонкими губами. Он поздоровался с гостями и пригласил их следовать за собой.
Брат с сестрой переступили порог кабинета епископа и, поклонившись, застыли: их пригвоздил к месту острый, властный взгляд человека, стоящего напротив них, у камина. Лицо его обрамляла густая, окладистая борода; прямой, чересчур длинный нос опускался на верхнюю губу, деля ее пополам; губы не выражали ничего – ни надменности, ни радости, ни удивления. Лишь в глазах читался немой вопрос.
Одет был епископ в фиолетовую мантию, на голове – шапочка того же цвета. Он стоял, опираясь одной рукой о спинку кресла.
– Странствующие рыцари – довольно редкое явление в моем доме, – мягким голосом уроженца Эльзаса проговорил хозяин. – Полагаю, они посланы некой особой, желающей передать мне какое-то поручение. Не исключаю, однако, что странники попросту ищут крова. Но есть и еще причины. Например, они прибыли с жалобой. Наконец, они ищут покровительства церкви в вопросах, касающихся наследства одной из уважаемых семей.
Епископ улыбнулся, пошел навстречу гостям и остановился от них в двух шагах, перебегая глазами с одного лица на другое.
– Церковь всегда поможет тому, кто нуждается в ней, – продолжал он, – пусть даже он и не послан своим господином, а прибыл сюда как вассал церкви, ее верный почитатель, радетель ее устоев и борец за веру в Господа нашего. Но довольно болтовни, сеньоры, я вижу, вам не терпится изложить мне суть дела. Давайте начнем с того, кто из вас старше. Мне кажется, это вы, – остановил он взгляд на молодом графе. – Начинайте первым.
– Ваше преосвященство, меня зовут Ноэль, я сын графа Эда фон Готенштайн, в прошлом фон Верль. Я разъясню, если вам сразу же не удается припомнить: граф Эд – шурин покойного короля Конрада Второго, вашего двоюродного брата.
– Я помню Эда, – еще шире улыбнулся глава тульской епархии и подошел ближе, глядя снизу в глаза рыцарю. – Я хорошо его помню, ведь мы были когда-то дружны, несмотря на разницу в возрасте. Бог мой, ему сейчас, вероятно, уже…
– В следующем году ему будет шестьдесят.
– Значит, он жив? – искренне обрадовался епископ. – И, надеюсь, здоров? Я от души рад этому. Хотелось бы встретиться, нам есть о чем поговорить. Мы вспомнили бы наши приключения во время правления покойного короля Роберта, ведь мы с Эдом одно время бродяжничали, скитаясь по дорогам Франции и Германии, занимались разбоем.
– Отец часто вспоминает те времена. Говорит, лучшего товарища у него не было. Однако ваши похождения не всегда ограничивались поисками хлеба насущного, нередко они заводили вас в монастырские кельи и альковы прекрасных дам.
– Да, да, – соглашался пастырь Туля, кивая в знак согласия, – приключений у нас хватало, это ты верно заметил, мой мальчик. Так ты, Ноэль, стало быть, его сын и внук Генриха Первого? – Епископ ласково обнял за плечи молодого человека. – Я рад, что ты приехал ко мне. В последний раз я видел тебя совсем мальчишкой, в тридцатом году. Ты и тогда был высоким, крепким, самым сильным среди сверстников. Наверное, ты помнишь, как в те времена начался голод, церковь помогала людям. Я заезжал в поместье к графу, твоему отцу. Мы ходили с тобой ловить рыбу, ставили капканы на зайцев и били стрелами птицу.