Они приблизились теперь к загону, за которым паслись три коровы с быком.
— Родоначальники будущих стад Эспаньолы! — заметил насмешливо Кастанеда.
— Мы сейчас пристроим их! — сказал Маргарит и приказал своим солдатам переловить животных.
Вернувшись в усадьбу, солдаты переловили и зарубили всех кур и уток, перевязали свиней, число которых достигло двенадцати и заставили индеанок принести пшеницу и другие запасы, найденные у Маркены.
Потом Маргарит махнул шляпой и отряд тронулся в путь. Сердце Маркены обливалось кровью. Ограбили лишь Лигурию, а на Королевском дворе ничего не тронули. Там, впрочем, и взять нечего было.
С насмешкой смотрел Кастанеда на Маркену.
— Эх, сосед! — сказал он: — на Эспаньоле не настало еще время для рациональных хозяйств. Здесь каждый год будет повторяться то же самое. Ты работаешь для разбойников. Не хочешь ли ехать в Испанию и жаловаться королю? Но, чтобы тебя выслушали, ты должен явиться не с горсточкой пшеницы, а с мешком золота. Вот, если ты скажешь: «Это я один собрал, я открыл золотые руды», тогда будут тебя чествовать в Испании и снабдят охранной грамотой на Эспаньоле.
Маркена не мог теперь и думать о поездке в Изабеллу. Ограбленному имению грозил голод и хозяин его должен был напрячь все свои силы, чтобы предотвратить его. Все рабочие руки были заняты посадкой новой американской свеклы; деятельно готовили также новую муку из корней кассавы. Кроме того хозяину и его управляющему Энрико пришлось теперь чаще прежнего ходить на охоту, чтобы снабжать рабочих мясной пищей, в которой они очень нуждались.
Среди индейцев скоро разнесся слух, что испанцы готовятся покинуть Чибао. Кастанеда побывал там и узнал, что Маргарит намерен идти сначала в Изабеллу, а оттуда отплыть в Испанию.
Но эти вести не опечалили Маркену. Он надеялся, что уедет и сосед его, но ошибся. Кастанеда не делал никаких приготовлений к отъезду.
Тайна караиба
Кастанеда видел, что караиб Каллинаго питал непримиримую ненависть ко всему населению Лигурии и особенно к мужу Ары, управителю Энрико. Это его радовало и он старался разжигать эту ненависть хорошо рассчитанными насмешками. Он внимательно следил за жизнью в Лигурии и заметил, что когда Энрико уходил в лес на охоту, его караиб Каллинаго исчезал вслед за ним. Наблюдая за ним, он заметил, что уходя в лес, дикарь всякий раз прятал под поясом небольшой мешочек. Кастанеда был уверен, что караиб нашел золотую руду Маркены и тайно собирает золото для выкупа Ары.
Однажды утром Каллинаго по обыкновению ушел со своим загадочным мешочком в лес. Кастанеда сделал вид, что не смотрит на него и пошел в дом. Припав к щели в стене, он стал внимательно смотреть на опушку леса. Скоро он заметил караиба и видел, как тот исчез в лесной чаще. Он заметил место и, свистнув собаку, вышел из дому.
— Ну, Бецерилло, — сказал он, гладя собаку, — сегодня ты должен показать свое искусство и тихо, без лая, шаг за шагом идти по следу.
Вынув из кармана шнурок и привязав к ошейнику собаки, он заткнул за пояс кинжал и сел на веранду. Его сердце тревожно билось. Наступил долгожданный час, когда он, быть может, откроет богатые руды Маркены.
На песчаной площадке перед домом был вбит кол: то были солнечные часы. Кастанеда следил за тенью от кола и мысленно видел перед собой груды золота, сверкавшие из расселин скал. Наконец прошел час. Кастанеда встал и пошел через саванну в лес, ведя собаку на веревке.
Солнце жгло невыносимо; в тропическом лесу веяло удушливой сыростью. Идти по такому лесу было очень утомительно. На лбу Кастанеды выступал пот и рубашка его прилипала к телу. Собака скоро нашла след караиба. Кастанеде пришлось пробираться через нескончаемый, едва проходимый, колючий кустарник и нередко ползти, и он постоянно должен был сдерживать рвавшуюся вперед собаку. След вел в гору, а колючий кустарник не прекращался и Кастанеда принужден был останавливаться для отдыха. Наконец он дошел до более крутой каменистой местности и осмотрелся. Бецерилло обнюхивал это место и, казалось, терял след; однако, он шел вперед от одной каменистой площадки к другой и наконец остановился перед огромной скалистой глыбой.
Кастанеда пристально следил за собакой; здесь след, видимо, исчезал. Бецерилло обнюхивал следы, но возвращался все к одному месту, а затем побежал назад по старому следу.
— Тсс, Бецерилло, ляг! — приказал Кастанеда собаке, привязывая ее к кусту. — Понимаем, что это значит: караиб влез на скалу. Придется и нам последовать его примеру.