Э. Гранстрем Два героя
В Новом Свете
В монастыре Ла-Рабида
Близ знаменитого порта Палос на голом утесе стоит францисканский монастырь Ла-Рабида. В настоящее время дорога к нему извивается среди развалин и тернового кустарника. Но сердце путника, который впервые проходит по этой дороге, невольно забьется сильнее, и он, глубоко взволнованный, остановится перед воздвигнутым здесь каменным крестом. В то же время он мысленно перенесется на несколько столетий назад, и взор его устремится в необъятную равнину океана, скрывавшую от него Новый Свет, который связан с этим местом великими воспоминаниями.
В 1491 г. по этой дороге шел рыжеволосый путник со своим маленьким сыном. Он был глубоко удручен, потому что в течение всей своей жизни испытывал только одни разочарования. В голове его роились смелые гордые замыслы, обещавшие властителями мира несметные сокровища, а ему – бессмертную славу. Он был убежден, что не ошибается в своих предположениях. Но напрасно обращался он к королям и владетельным князьям, – их придворные отстраняли его. Они надменно смеялись над его планами, считая их пустым несбыточным бредом. Как мог разубедить этих аристократов простой итальянский моряк, Христофор Колумб из Генуи! Кому был он известен в 1491 году? Потеряв всякую надежду, он покинул Испанию, чтобы попытать счастья в другой стране и без средств шел пешком из Рио-Тинто в Гуэльву, с целью сесть там на корабль.
Его сопровождал его маленький сын Диего, только увеличивая заботы отца, потому что путник был беден, а гордость не позволяла ему просить милостыню.
Случайно взгляд его остановился на монастыре, монахи которого славились своей благотворительностью. И вот, в том самом месте, где теперь находится каменный крест, Колумб, преодолев свою гордость, решился протянуть руку и просить кусок хлеба для себя и своего сына, и здесь ему не было отказано в помощи. Настоятель монастыря патер Хуан Перец де-Маркена оценил планы человека, которому суждено было открыть Новый Свет. В этом-то монастыре 15 марта 1493 гола и начинается наш рассказ.
Патер Хуан стоял у окна своей высокой кельи и задумчиво смотрел в бесконечную даль синего моря; в душе его происходила тяжелая борьба.
Молодой Яго, чернокудрый юноша, единственный сын его покойного брата, сильно озабочивал его. Впечатлительный юноша был одарен прекрасными способностями и занимался прилежно, но вместе с тем жаждал славы и подвигов. До сих пор он жил в соседнем монастыре, занимаясь науками под руководством настоятеля; не стены монастыря сделались для него тесны, его тянуло на волю, к студентам города Саламанки. Патер Хуан хорошо знал тот город с его узкими мрачными улицами. Знал также университет, основанный еще в 1222 году и в то время лучший из всех других учебных заведений; в стенах его тысячи студентов черпали познания. Но ему были также хорошо известны соблазны и искушения, ожидавшие там молодого неопытного юношу. Взгляд патера блуждал по необъятному морю… Как спокойно оно сегодня! Какое множество кораблей бороздит его тихие воды, но пройдет несколько часов – и картина может быстро измениться!.. Ураган бешено взроет океан, поднимутся гигантские волны и гордые корабли, подобно ореховым скорлупам; сделаются игрушкой разнузданной стихии… В этой неравной борьбе человеку остается только возложить все упование на Бога. Вот и жизнь человека то же, что и море! Сегодня она спокойна и манит вдаль, а завтра полна бурь и опасностей…
Так размышлял патер Хуан. Он хотел предостеречь юного Яго и если бы тот стал настаивать на своем намерении, по крайней мере, дать ему несколько полезных советов, которые пригодились бы ему при его вступлении в свет.
Стук в дверь прервал его размышления. В комнату вошел человек лет тридцати, сильно взволнованный.
– А, это вы, Гарция Гернандес? Что с вами? Вы так взволнованы? Что вас привело ко мне?
Гарция Гернандес, живший в Палосе, был ученый: медик, физик, космограф. Его необыкновенная энергия и глубокие познания были всецело направлены на изучение природы; но особенно интересовали его те отдаленные страны, о которых существовали одни лишь смутные сведения.
Обыкновенно сдержанный и спокойный, он был сильно взволнован и едва переведя дух от скорой ходьбы, наконец проговорил:
– Отец Хуан, помните ли вы того человека, который два года назад приходил в монастырь, того рыжеволосого, которого мы еще рекомендовали королеве Изабелле?
– Христофор Колумб! – как бы что-то припоминая, медленно произнес патер. – Разве его можно забыть? Это необыкновенный человек, в глазах его светится гений! Счастлив тот, кому раз пришлось встретить такого человека. Блажен, кого Господь, сподобит быть полезным избраннику человечества! Волей Божьей мы были призваны доставить Христофору Колумбу средства для его путешествия. У него была великая благочестивая цель: он обещал добыть средства для нового крестового похода для освобождения Святой земли и гроба Спасителя Нашего от владычества сарацин. Как часто, стоя у этого окна, я мысленно уносился далеко за пределы горизонта! Я был душой с ним, на его корабле! Как часто сердце мое дрожало за него, когда поднимались буря и туманы!.. Да, Колумб решился на отважное дело! Что значат в сравнении с ним предприятия португальцев, которые медленно шаг за шагом пробираются по берегам Африки? Колумб предпринял поистине геройское путешествие! Но нередко находили на меня и сомнения… Однако лицо ваше сияет радостью… Нет ли о нем известий? Не воротился ли он?
– Удивительные вести привезли нам купцы из Севильи, отец Хуан! Один из капитанов Колумба, Алонзо Пинсон, вы его знаете, уже высадился в Галиции, на северо-западе Испании и послал королю донесения о новооткрытых странах. Самого Колумба противные ветры вынудили пристать к Лиссабону. Завистливые португальцы хотели было взять его в плен, но охранная грамота нашего короля Кастилии и Леона внушила им должное уважение к нему. Каждую минуту нужно ожидать Колумба в Палосе. И сколько чудес он везет с собой!.. Краснокожих людей, разноцветных птиц, ценные пряности, плоды, каких мы никогда не видели, и золото, отец Хуан, массу чистого самородного золота!
– Слава Царю Небесному! – воскликнул приор, творя крестное знамение. – Значит, смелое предприятие удалось и морской путь в богатую Индию найден!
– Теперь вы все знаете, отец Хуан! – торопливо проговорил Гарция Гернандес. – А я спешу. Я сяду на берегу морском и уйду оттуда только тогда, когда пожму руку Колумбу. Весь народ в волнении! И я должен приветствовать его и провести в Божий храм, – возблагодарить за покровительство Всемогущего Бога, без которого никакие охранные грамоты государей и никакие пушки в мире не в состоянии защитить нас.
С немым удивлением слушал молодой Яго этот разговор. Что привело двух ученых в такой восторг?… Красные люди?… Да разве существуют такие люди?… Разноцветные птицы?… Золото, чистое золото и пряности из сказочной Индии!.. Они задумывают новый крестовый поход: отец Хуан несомненно говорил об этом. Все это было неразрешимой загадкой для юноши. Машинально пошел он за патером и Гарцией Гернандесом, которые шли рядом, оживленно разговаривая. Странно и непонятно было все, что удалось ему услышать из их разговора. Это были отрывки из какой-то совершенно ему незнакомой истории, о которой ему ничего не рассказывали его монастырские наставники. Но все эти чудеса: красных людей и пестрых птиц он увидит собственными глазами, потому что из Палоса уже доносился теперь звон колоколов. То были радостные звуки: на дальнем горизонте показался белый парус, а вскоре и судно, и в нем узнали «Нину», вышедшую из Палосской гавани 3 августа 1492 года вместе с двумя другими – «Санта Мария» и «Пинта». Почему же возвращалось теперь только одно судно? Где же адмиральский корабль «Санта Мария»?… Скоро ему предстояло узнать, что обломки его преданы тлению на берегах новооткрытых островов.
Мореплаватель
Несколько часов спустя молодой Яго стоял рядом со своим дядей и смотрел на знаменитого человека, которого торжественно встречали все жители города. В нем не было ничего южного и уже этим одним он резко выделялся среди своих спутников. Долгое морское странствование не могло согнуть его высокий сильный стан; сознание выигранной трудной победы заставляло его держаться гордо и прямо, оно ясно светилось в его светло-голубых глазах и на его загорелом, покрытом веснушками лице. Знаменитый мореплаватель казался старше своих лет; тяжкие заботы вплели в его рыжеватые волосы многочисленные белые пряди.