Целый год простоял тут Колумб со своими спутниками, тщетно прося помощи из Сан-Доминго. Наместник Овандо, думая, что Колумб хочет высадиться на Эспаньоле с целью вызвать там мятеж, наотрез отказался оказать ему помощи. Между тем индейцы, с трудом кормившие пришельцев, отказались доставлять им провизию. Мы все умерли бы с голоду, – продолжал Кастанеда, – если бы нас не спасла мудрость адмирала. Зная, что 29 февраля должно произойти лунное затмение, он пригрозил индейцам гневом небесного божества, которое отвергнет от них свой сияющий лик, если они откажутся приносить белым детям солнца должную дань. И когда затмение началось, индейцы пришли просить прощения у могущественного волшебника.
Между тем испанцы взбунтовались, и пришлось оружием усмирять мятежников. К счастью, из Сан-Доминго пришла наконец помощь, и больной, обессиленный Колумб мог проехать на Эспаньолу, а затем и в Испанию.
Время летело быстро. Наступил уже вечер.
– Я должен идти, – сказал Кастанеда вставая. – Господь привел меня в Испанию, и я обязан исполнить священный обет, данный мною в ужасном ущелье. Иду просить патера Хуана принять меня в монастырь.
Несколько минут спустя Кастанеда уже направлялся к холму, на вершине которого стоял монастырь.
Настоятель долго отговаривал пришельца; но так как Кастанеда оставался при своем решении, приор Хуан встал и, обнимая будущего брата, испросил на него благословение Господне.
Осенью 1509 года к Маркене явился францисканский монах. То был наш старый знакомый Кастанеда, теперь брат Антонио. Он пришел проститься с Маркеной, проститься навсегда, так как отправлялся в Новый Свет, чтобы там посвятить остаток жизни благим деяниям.
Кастанеда счел своим долгом заехать также в Севилью, чтобы еще раз повидать находившегося там Колумба. Но настоятель тамошнего францисканского монастыря, к которому он обратился с вопросом об адмирале, сложил на груди руки и торжественно произнес:
– Помолимся за него, брат Антонио…
Кастанеда закрыл руками лицо.
– Колумб умер! – воскликнул он, – и никто на свете не говорил о том; даже в Палосе, где его когда-то встречали с колокольным звоном, не служат панихиды о вечном упокоении души его! Вероятно, он умер недавно?
Настоятель покачал головой.
– Нет, – ответил он, – прошло много месяцев. То было 21 мая 1506 года, в день Вознесения. Он много выстрадал в жизни, но потомство воздаст ему должную дань вечной памяти.
Кастанеда пошел в монастырь, где покоился прах великого адмирала, и помолился у его гроба, на котором не было даже мраморной плиты с именем великого мореплавателя, открывшего Новый Свет. Затем Кастанеда посетил низкую комнату маленького дома, в котором Христофор Колумб провел последние минуты.
Брат Антонио оставил монастырь, пораженный трагической судьбой великого Колумба. «Нужно отказаться от пустых мечтаний этого мира и работать на земле не ради награды, – думал он. – Только добро, сделанное ради самого добра, не боится разочарований».
Мир позабыл Колумба! Когда, года два спустя, Рухгаммер кончал свое сочинение «Неизвестные страны», он ничего еще не знал о смерти Колумба и писал, что Колумб живет «в настоящее время» в большом почете при испанском дворе.
Между тем скоро стало известным, что открытые Колумбом страны составляют не берег Азии, а новую, до того времени неизвестную, часть света. В высшей степени интересные описания этих стран доставил флорентинец Америго Веспуччи, и потому новая часть света названа по его имени Америкой.
Но беспристрастная история воздала Колумбу бессмертную славу. Уже сын его был признан вице-королем Индии. Прах Колумба был перевезен в Севилью, и на гробнице его начертаны слова, которые и остались в гербе его рода:
«Кастилии и Леону подарил Новый Свет Колон».
По прошествии нескольких десятилетий вспомнили желание Колумба почивать вечным сном на Эспаньоле и прах его перевезли на этот остров в склеп соборной церкви в Сан-Доминго. В 1795 году Испания вынуждена была уступить Сан-Доминго Франции; но испанский адмирал дон Габриэль д'Артицабель не хотел оставить французам останки гениального мореплавателя. Склеп был открыт, и корабль «Сан-Лоренцо» перевез останки Колумба в Гавану, где 19 января 1796 года они были торжественно погребены в склеп собора.
Как бы в отмщение за несправедливость к великому мореплавателю, остров Эспаньола или Гаити, как его называют теперь по первоначальному индейскому имени, сделался ареной кровавых восстаний и убийств. Индейцы, число которых при прибытии Колумба доходило до миллиона, были большей частью истреблены. Негры, которых туда привозили, бежали в горы и сделались там независимыми.
Когда явились туда французы, между ними и испанцами возникли споры, а затем истребительная война, в которой пролиты были потоки крови.
Едва кончились эти войны, Гаити сделался добычей опасных морских разбойников. Когда же, по прошествии ста лет, пираты были истреблены, то начались столкновения между неграми и белыми. Последние были побеждены, и кровь их опять полилась потоками.
В первом году прошлого столетия первый консул Бонапарт, впоследствии император Наполеон, послал на Гаити двадцать пять тысяч человек для укрощения негров. Но лихорадка и другие болезни произвели в рядах французских войск ужасные опустошения, и победители принуждены были покинуть остров.
Затем последние попытки испанцев удержать за собой острова потерпели полную неудачу. Островом Гаити завладело цветное население, но возникавшие там республики не могли мирно развиваться. Там продолжали царить насилия и убийства. Черные президенты провозглашали себя императорами, но их скоро свергали и расстреливали.
Европейцы избегают этот остров. Какое-то проклятие лежит на этой стране, в которой некогда заковали в цепи великого Колумба.
Завоевание Мексики
В Мексику
В 1519 году вдоль южного берега острова Кубы плыл тяжело нагруженный корабль, направлявшийся – к порту Тринидаду. После завоевания испанцами Эспаньолы или Гаити, внимание их было обращено на соседний остров Кубу или Фернандину. Покорив индейцев, заселявших этот остров, испанцы развели на нем плантации и открыли новые золотые россыпи. Новая колония быстро расцвела. Наместник ее Веласкес решился продолжать дело своих предшественников и отправил на запад Мексиканского залива корабли для открытия новых земель.
Но корабль, приближавшийся к гавани Тринидада, был снаряжен не для открытий. Владелец его, зажиточный купец Седено, уже успел завести на Кубе выгодную торговлю и вез теперь на своем корабле разные съестные припасы для сбыта поселенцам этого острова, которые большей частью занимались разработкой рудников, залегавших близ города. Седено был в отличном расположении духа, потому что погода была прекрасная, и Тринидад был уже в виду. Стоя на палубе, он самодовольно улыбался и, глядя на отдаленный берег острова, высчитывал в уме барыши, которые он выручит на своем грузе.
Невдалеке от него стоял молодой красивый испанец с черными вьющимися волосами; он был погружен в глубокие думы; тихое, серьезное и почти унылое выражение его лица составляло резкий контраст с веселой толпой матросов и пассажиров.
Взгляд Седено остановился на молодом человеке; он улыбнулся своей обычной самодовольной улыбкой и подошел к нему.
– Ну, господин Рамузио, теперь мы скоро будем на Кубе. Этому острову предстоит великая будущность; он быстро расцветает, и города вырастают на нем точно грибы из-под земли. Там нужны люди: земледельцы, ремесленники, солдаты, а в особенности люди образованные, в которых чувствуется большой недостаток. Ведь вы, господин Рамузио, кончили университет в Саламанке, и потому вам легко будет найти подходящее дело. Я знаком с плацкомендантом Тринидад: он отличный рубака, но не умеет владеть пером, и я уверен, что он с удовольствием примет к себе в секретари такого талантливого молодого человека, как вы. Положитесь на меня. Правда, сначала жалованье будет небольшое, но при такой должности вы будете иметь немалое влияние, например, при поставках и подрядах… Вы меня понимаете, господин Рамузио. Ведь я делаю большие обороты в Тринидаде и умею быть благодарным, когда кто замолвит доброе словечко о моем товаре.