Едем пока, сравнительно, налегке, так как полный запас собачьего пеммикана заберем уже на базе Серпа и Молота.
Вес грузов на моей нарте достигает 172,2 кг, согласно нижеприведенному списку (см. таблицу VI).
Таблица VI
Список грузов на нарте Урванцена в маршруте № 2
Сани чукотского образца на довольно низко поставленных копыльях, длинные и весьма поместительные. Перед дорогой их детально осмотрели, перетянули все ремни, которыми они скреплены, и сменили настил на более легкий. В таком виде со стальными подполозками сани весят 38 килограммов.
Таким образом, общая нагрузка упряжки, считая вес человека в одежде 80 кг, достигает 290 кг, или 29 кг на 1 собаку.
Упряжки у всех веерные, но я в качестве «уголовного преследования» пользуюсь кнутом, а не хореем, так как руки должны быть свободны.
Передовым слева Колыма, далее следуют по порядку Хорек, Мазепа, Аната, Осман, Кривой, переименованный в Старика, брошенного осенью, на которого он очень похож, Корноухий, Серка и Гришка. Рана на шее у Гришки еще не вполне зажила, поэтому ошейник из пилеины надевать пока нельзя. Вместо этого я сделал нечто вроде шлейки на грудь и к ней прикрепил конец цепи пилеины.
Серку вчера здорово покусали собаки, предводительствуемые Махно, и если бы мы во-время не выскочили на гам, его разорвали бы в клочья. Махно из упряжки Журавлева вполне заслужил свое бандитское прозвище. Он возглавляет у нас группу наиболее вороватых и драчливых собак. Кого не взлюбил Махно, тому приходится плохо. Улучив момент, когда людей на улице не видно, он налетает на жертву вихрем, сбивает с ног, а остальные из шайки довершают начатое, Махно же сидит в стороне и, улыбаясь, — да, да, эта собака умеет смеяться, — смотрит на свалку, как ни в чем не бывало. Когда мы выскакивали на шум, то находили Махно всегда лишь в роли спокойного наблюдателя, и хотя все знали, что он главный виновник свалки, придраться к нему было нельзя. Впрочем отпор получал, нередко, и он, из-за чего постоянно хромал, но, несмотря на это, в упряжке работал лучше всех, выделяясь по силе и выносливости. Работал Махно действительно усердно, и за это ему много прощалось, тем более, что объектом преследования служили в большинстве случаев дефективные ленивые собаки.
Серка тоже был с изрядной ленцой, и, повидимому, Махно до него добирался уже давно.
Плохо только, что ученье пришлось накануне отъезда и собака пошла в маршрут сильно покусанной с свежими ранами.
От дома взяли курс на запад, на узкую перемычку острова Среднего. Ширина ее здесь не превосходит 150 м при высоте около. 1–1½ м над уровнем моря, так что переезд даже с гружеными санями не представляет затруднений. В других местах остров имеет 10–15 м высоты с крутыми, частью отвесными берегами, куда даже пешком взобраться не легко. Объезд же через северную оконечность удлиняет путь минимум на 10 километров.
Переехав остров, берем направление прямо на Серп и Молот, отчетливо сегодня видимый благодаря ясному дню и аномальной рефракции.
Погода превосходная, ясная, тихая и солнечная. Температура около — 25°. Еду по этому случаю без кухлянки, которая везется на санях про запас, на случай пурги в пути. На мне надето последовательно: трикотажное белье (оно не стесняет движений и хорошо впитывает влагу); теплое шерстяное вязаное белье; свитер из толстой шерсти; меховая рубашка с капюшоном мехом внутрь из молодого оленя-неблюя; такие же глухие меховые штаны и, наконец, поверх ветровая рубашка и штаны из плотного, непродуваемого ветром шелкового полотна. На ногах тонкие шерстяные носки для впитывания влаги, далее меховые выше колен чулки из неблюя и высокие до пояса сапоги из камусов (шкурок с ног оленя) с подошвой из загривка белого медведя. Под подошву положены толстые войлочные стельки. На руках шерстяные тонкие перчатки, позволяющие писать, и камусные рукавицы с крагами и подкладкой из меха оленьих телят-пыжиков. Такая одежда достаточно тепла и даже для длительной езды на нарте при морозах —25, —30° и вместе с тем легка, не стесняет движении и позволяет свободно лазать по горам и даже бегать. В малице же или совике — тяжелом, длинном и неуклюжем — продолжительное время ходить почти невозможно.
Едем по льду пролива, гладкому, как стол. Лишь кое-где торчат занесенные снегом, обтаявшие за лето торосы. Утрамбованный пургами снег плотен и гладок, как асфальт. Собаки бегут рысью без всяких усилий, так что только изредка приходится вскакивать и поддерживать сани при переезде через заструги.