Несколько дольше выступал замполит полковник Прохоров. Обрушив весь свой гнев на американский империализм, который мешал советским людям не только работать и спокойно спать, но и отправлять физиологические потребности, замполит заверил солдат, что «Советская Армия продолжает бдительно охранять свои границы и не допустит превращения свободных советских людей в американских рабов». Затем он поздравил воинов с предстоявшим праздником и пожелал им «бдительности и умения разбираться в сложностях современного мира».
Как всегда на трибуну попытался пробиться неутомимый оратор подполковник Коннов. Но штабные офицеры затерли его еще на дальних подступах, и когда он все же прорвался через их толпу к ступенькам трибуны, все уже было кончено: воинские подразделения расходились по своим казармам, а микрофон отключили.
Для всех солдат части праздники были выходными днями. Но это не касалось Зайцева, обеспечивавшего ежедневное поступление продовольствия в столовую. К тому же, несмотря на праздники, усилилось движение личного состава части, в которую возвращались со всех, разбросанных по стране, объектов, старослужащие солдаты. В свою очередь, учебный батальон начал потихоньку отправлять своих выпускников на объекты. Однако отъезд бывших курсантов несколько запаздывал по сравнению с прибытием «стариков», и поэтому в части скапливалось довольно много людей.
Обычно солдатская столовая заполнялась только на одну треть. Теперь же она была, буквально, битком набита, и воинов приходилось даже кормить в две смены. Воспользовавшись таким положением дел, прапорщик Наперов опять распорядился, чтобы Зайцев списал несколько килограммов мясных консервов.
— Народа много, — радовался опытный заведующий продскладом, — десять-двадцать килограммов для них ерунда, а нам — подспорье!
Иван вписал требуемые двадцать пять килограммов в графу «картофель», уменьшил цифру выдаваемого мяса в пересчете на консервы и дописал в конце накладной от руки слово «картофель», напротив которого поставил необходимую цифру за минусом двадцати пяти килограммов. Таким образом, когда накладные вернулись в штаб, Иван написал ручкой на отпечатанном типографской краской слове «картофель» рядом с цифрой «двадцать пять» — «консервы мясные» — и количество выданного на кухню картофеля стало соответствовать нормативу. Зато возникла другая проблема. Списывая продовольствие с книг учета, Иван обнаружил, что если численность личного состава части не будет длительное время уменьшаться, с продуктами возникнут трудности. Своей озабоченностью он поделился с прапорщиком Наперовым.
— Не волнуйся, — улыбнулся тот. — Ничего страшного не происходит: мяса, масла, макаронов и других продуктов мы всегда получим в городе столько, сколько нужно!
— А как же картофель? — недоумевал Зайцев. — Ведь с такими темпами нам его вряд ли хватит до следующей осени?
— Чепуха! — возразил Наперов. — К декабрю основная масса «стариков» будет уволена в запас, и все станет на свои места. Возможен, конечно, где-то к лету перерасход картофеля. Но это не беда. Будешь вести учет «по-красному», то есть записывать отрицательные показатели не ручкой, а карандашом. А когда наступит осень, мы получим в колхозе нужное количество картофеля и перекроем недостачу!
— Да, но одно дело недостача в учете, а другое — фактическая нехватка картошки! — воскликнул Иван. — Чем же мы будем кормить людей?
— Наивный ты человек! — усмехнулся Наперов. — Или ты не знаешь, что мы всегда заготавливаем картофеля в два раза больше, чем оформляется документами?
— Но ведь наше министерство обороны оплачивает колхозам только то количество, которое указывается в накладных?
— Да кто же берет в колхозе столько, сколько оплачивает? Разве только дурачки!
— Неужели там никто не проверяет, сколько мы вывозим?!
— Проверяют, но лишь для видимости. Обычно поставишь бутылку весовщику, и он отметит в документах все, что нам нужно. Я помню, один раз весовщик так набрался, что даже не мог говорить. Мы воспользовались случаем и вместо трех машин с картошкой вывезли целых семь!
Наперов засмеялся.
— Неужели все так делают? — изумился Иван. — В таком ведь случае колхозы полностью разорятся?!
— Да они и так давным-давно разорились, — весело ответил завскладом. — Все они сидят на государственных дотациях. Кому надо контролировать там порядок или беречь колхозное добро? Что это — моя собственность? Так все и рассуждают. А что касается того, все ли так поступают как мы…, - надулся от гордости прапорщик, — то разве все люди — умные? Большинство ведь — глупцы! Даже ты, Иван, сначала спорил, что справедливо, а что нет. Слава Богу, образумился. Запомни раз и навсегда: если нам хорошо — значит, справедливо!