Иван встал и занял ораторское место. — Ну, товарищи, хоть вы и утвердили повестку дня, — сказал он, — все-таки мы не избрали президиум. Какие будут предложения?
— Можно я? — спросил Туклерс.
— Пожалуйста! — сказал Зайцев с тревогой в голосе.
— Я предлагаю избрать президиум, — прокричал Туклерс, — в составе Политбюро ЦК КПСС, во главе с выдающимся ленинцем — товарищем Леонидом Ильичем Брежневым!
Раздались громкие аплодисменты. Подметаев переглянулся с Розенфельдом.
— Ну, это у нас будет почетный президиум, — пробормотал Зайцев, сглаживая общую неловкость, — а мы теперь изберем рабочий. Я предлагаю в его состав следуюших товарищей: майора Подметаева, капитана Розенфельда и рядового Туклерса!
— Я — против! — заорал Туклерс.
— Ставлю предложенных кандидатов на голосование! — громко сказал Зайцев, не обращая на Туклерса никакого внимания. — Итак, кто «за», кто «против», воздержавшиеся? Единогласно!
— Я — против! — снова крикнул Туклерс.
— Хорошо! — улыбнулся Иван. — Ты — против, остальные — за! Принимается большинством голосов! Прошу, товарищ Туклерс, занять свое место за столом президиума!
В полной тишине Туклерс медленно пробирался между рядами к столу. Его багровое лицо выражало ярость!
— А теперь, товарищи, я расскажу вам, для чего я хочу вступить в партию! — обратился Зайцев к залу, чувствуя на себе пристальные взгляды солдат. — Я думаю, что нет необходимости рассказывать вам о себе и своей службе. Вы все меня хорошо знаете…
— Да, хорошо знаем! — буркнул Кулешов.
— Отставить! — заорал Розенфельд. — Если вы будете мешать докладчику, я приму самые строгие меры!
— С некоторыми из вас мы служили в учебном батальоне, — невозмутимо продолжал Иван, — а затем в хозяйственной роте. Как вы знаете, я почти полтора года работаю в штабе в продовольственной службе…Несмотря на то, что мы не всегда бываем вместе, все-таки мы часто встречаемся в быту и во время дежурства по роте…Совсем недавно вы избрали меня секретарем комсомольской организации…Единогласно, без навязывания со стороны. Признаюсь вам, что совмещать свои служебные обязанности с общественной работой мне нелегко. Однако приходится считаться с оказанным вами доверием и прилагать все силы, чтобы его оправдать! А это нелегкое бремя еще дополнительно осложняется безответственным отношением к службе целого ряда товарищей, которые устраивают беспорядки и попойки! Вспомните последнее собрание! Ведь оно превратилось в самое настоящее выяснение отношений! Всплыло наружу все негативное, что накопилось в роте за последние годы. Оказывается, многие солдаты не только не желают выполнять уставные требования, но даже не умеют! Поэтому я вижу свою задачу в том, чтобы вести непримиримую борьбу со всеми проявлениями недисциплинированности!
Воины возмущенно загудели.
— Да! — воскликнул Зайцев. — Я считаю, что мы должны беспощадно выявлять всех нарушителей и пьяниц!
Шум в зале усилился.
— Внимание! — крикнул Розенфельд — Прекратите базар!
— Вот почему я решил вступить в партию! — сказал Иван, когда солдаты успокоились. — Будучи кандидатом в члены КПСС, я смогу энергичней бороться с нарушителями и вести серьезную профилактическую работу! Это позволит нам добиться высоких результатов в деле выполнения социалистических обязательств и поднимет нашу роту на должную высоту! Поэтому прошу вас проголосовать за меня и рекомендовать меня для вступления в партию. Заверяю вас, что со своей стороны, я не упущу ни одного ротного нарушения, и каждый недисциплинированный воин будет сурово наказываться! Спасибо за внимание!
Вопреки установившейся традиции, речь докладчика не сопровождалась аплодисментами. Стояла гнетущая тишина.
— Ну, что, есть желающие выступить? — спросил сидевший за столом президиума майор Подметаев.
Воины заволновлись.
— Можно я? — бросил вставший Лисеенков.
— Пожалуйста! — сказал Зайцев.
— Ну, вот, скажи, как ты будешь выявлять нарушителей? — спросил со злобой Лисеенков. — Закладывать будешь, что ли?
— Отставить! — рявкнул Розенфельд. — Это еще что за разговоры?
— Ничего, товарищ капитан, — промолвил Зайцев. — Пусть спрашивают, что угодно: я отвечу на любой вопрос. Значит, ты, Лисеенков, спрашиваешь, буду ли я закладывать? Можешь не беспокоиться: закладывать я не буду, а вот докладывать — да! Это значит, что как только я узнаю о нарушении, сразу же подготовлю открытую докладную в Политотдел! Понятно?