— Плесните, скорей, воды! Да прямо в рожу! — перепугался Лисеенков. — Не дай Бог, что-нибудь случилось!
Иван почувствовал, как ему в лицо брызнула вода и открыл глаза. Как ни странно, никаких болевых ощущений и даже страха он не испытывал: ему было глубоко безразлично происходившее.
— Ну, вот видишь, ожил! — обрадовался Миронов. — Слава Богу, а то нам пришлось бы в скором будущем не домой возвращаться, а садиться в тюрьму!
Зайцев медленно поднимался, делая вид, что плохо себя чувствует. — Ну, гандоны, — прохрипел он, — это вам даром не пройдет! И не из-за того, что вы меня ударили!
— А за что же? — нагло ухмыльнулся Лисеенков.
— Вы подняли руку на «старика», — ответил Иван, — и я вам за это отомщу! Кроме того, гандоны, я хорошо понимаю, кто вас этому научил. Ну, ладно, мы с вами скоро разберемся! — И он поплелся к выходу.
— Что произошло? — воскликнул Горбачев, как только Зайцев вошел в кабинет.
— Да вот такая история…, - пробормотал Зайцев и рассказал о случившемся.
— Это все Розенфельд! — возмутился Горбачев, выслушав товарища. — Решил-таки тебя припугнуть! Поставить, так сказать, на место!
— Сейчас я его так припугну, что он до конца службы будет обходить меня за версту! — засмеялся Зайцев. — Я тут кое-что придумал!
— А что ты собираешься делать?
— Я устрою сейчас капитальный скандал! — ответил Зайцев. — Зайду в Политотдел и обо всем расскажу. Пусть тогда Розенфельд попрыгает!
— А это идея! — согласился Горбачев. — Коли Розенфельд не стесняется на тебя докладывать, то почему ты должен молчать?
Зайцев вышел в коридор, приблизился к лестнице и стал подниматься на второй этаж. По дороге ему встретился подполковник Коннов. — Отлично! — подумал Иван. — Вот сейчас мы и проверим, какой наш оратор защитник своих подчиненных!
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — сказал он, подойдя вплотную к Коннову. — Разрешите спросить?
— Что такое, бьжь-бьжь-бьжь, — забрюзжал военачальник. — Какие …э-э-э-э…дю-дю-дю-дю…ко мне могут быть вопросы?
— Видите ли, товарищ подполковник, — сказал с показной тревогой Зайцев, — тут, понимаете ли, меня избили…
— Что? Бьжь-бьжь-бьжь-бьжь, — пробурчал Коннов, — это не мой вопрос…дю-дю-дю-дю…Я этим не занимаюсь….Бьжь-бьжь-бьжь-бьжь…, - И он буквально помчался к своему кабинету.
— Как же, товарищ подполковник! — возмущался не отстававший от него Зайцев. — Вы же говорили, что ведете борьбу с любыми нарушениями?
— Это меня не касается! Дю-дю-дю-дю! — пробормотал знаменитый оратор, открыл ключом дверь своего кабинета и быстро вошел внутрь. Зайцев попытался проследовать за ним, но Коннов оказался не настолько наивным, как о нем думали: он быстро захлопнул дверь перед самым носом Ивана и навалился на нее всем своим телом.
Зайцев решил еше немного поломать комедию. — Откройте, товарищ подполковник! — прокричал он. — Я вам подробно расскажу, как меня избили! Мы с вами совместно выявим нарушителей! — И он рванул дверь. Но Коннов не собирался уступать. Он так крепко прижался к двери, что войти в кабинет кому-либо постороннему было невозможно.
— Бьжь-бьжь-бьжь-бьжь, — донеслось до Ивана, — это не мой вопрос! Дю-дю-дю-дю…Идите к Прохорову! Бьжб-бьжь-бьжь-бьжь…Такие опасные вещи…
Зайцев отпустил дверную ручку. Раздался щелчок, и стало ясно, что Коннов заперся изнутри. Тогда Иван пошел к замполиту. Тот оказался на месте. Зайцев постучал в дверь и вошел: — Разрешите, товарищ полковник?
— Да, — кивнул головой Прохоров, — входите. Что случилось?
— Да вот, товарищ полковник, я пришел к вам за защитой!
— Что такое?
— Видите ли, полчаса тому назад меня вызвали в роту старослужащие воины и попытались избить. А один из них даже сбил меня с ног ударом кулака!
— Да это же — уголовное преступление! — вскричал замполит. — Ну-ка, расскажите мне все подробней. Мы немедленно примем к злоумышленникам самые суровые меры!
— Ну, тут нечего особенно рассказывать. Меня вызвал в роту дневальный, якобы по важному делу, а когда я пришел, трое «стариков» завели меня в умывальник. Двое держали, а третий — бил!
— Как их фамилии? — нахмурился Прохоров.
— Их фамилии: Лисеенков, Миронов и Гулевич! Но дело тут не в них!
— А в ком же?
— Да в Розенфельде! Это его работа. Он уже не раз пытался меня запугать, угрожал принять против меня меры. В общем, он их принял! Его цель: заставить меня вести себя так, как он хочет, в созданной им обстановке «круговой поруки»!