Однако и к этому времени «главный куратор» не появился.
Зайцев вновь пошел в деканат, но на этот раз дверь в приемную декана оказалась запертой. Тогда он отправился в кабинет заместителя декана, прочитав на соседней двери табличку. — Скажите, пожалуйста, — спросил Иван секретаря, — я вот жду товарища Голикова, а его все нет. Как мне быть?
Девушка улыбнулась. — Чего без толку шатаешься? — весело сказала она. — Нету здесь Голикова! Комиссия уже давно закончила свою работу! Нечего вам здесь делать: все равно вас не зачислят!
— Ну, тогда разрешите мне зайти к заместителю декана! — промолвил Зайцев. — Может быть он разъяснит мне, что происходит?
— Товарищ Стервятников не будет разговаривать со всяким сбродом! — бросила возмущенно секретарь. — Не хватало у нас тут еще солдатни!
— Что ты сказала?! — вспылил Иван. — Сброд? Это — я-то?! Ах ты, бесстыдница! Да я дам тебе сейчас «солдатню»! — И он приблизился, сжав кулаки, к остолбеневшей красотке.
— Что вы, я просто оговорилась! — вскрикнула девушка.
— Ах ты, кукла! — заорал Зайцев. — Думаешь, что если заняла это кресло, то можешь безнаказанно оскорблять простых людей?!
— Остановитесь, молодой человек! — раздался вдруг громкий мужской голос. Иван обернулся. Перед ним стоял высокий круглолицый мужчина с блестящей лысиной на голове.
— Вы — товарищ Стервятников? — спросил Зайцев.
— Да, я! — ответил тот. — А что произошло?
— Видите ли, я тут уже который день не могу найти куратора приемной комиссии Голикова, — промолвил раздраженный Иван. — Кого не спрошу, все посылают меня в разные места. А его нигде нет. Вот, зашел спросить вашего секретаря, а она стала оскорблять меня, называя «солдатней», «сбродом», ну, и…прочими неприятными словами!
— Это никуда не годится, Татьяна, — пробормотал Стервятников, нахмурившись. — Все мы когда-то начинали солдатами. Это самое почетное звание! Поэтому неуважение к солдату есть признак низкой культуры!
Девушка-секретарь смутилась. — Да это я так, понимаете…Он меня не понял…,- пролепетала она.
— Ладно, посидите, молодой человек, — сказал заместитель декана и указал рукой на стул. — Я сейчас позвоню и все узнаю. Подождите минутку! — И он направился в свой кабинет.
Буквально через пять минут высокий начальник вернулся и с веселой улыбкой обратился к Зайцеву: — Ну, вот, молодой человек, я все выяснил! Товарища Голикова действительно нет. Он у нас в командировке. Что же касается вызова на собеседование, за это не волнуйтесь! Собеседование перенесено на двадцать девятое октября! Так что спокойно возвращайтесь в свою часть и честно служите дальше!
— Но как же я приеду двадцать девятого октября? — воскликнул Иван. — Я же в армии! Меня и так с превеликим трудом сюда отпустили! Кто же разрешит мне это вторично?
— Не беспокойтесь, — заверил его Стервятников. — Даю вам честное партийное слово, что как только вы уволитесь из рядов Советской Армии, мы дадим вам возможность пройти собеседование. На этот счет есть соответствующее постановление ЦК КПСС! Партия создала все необходимые условия для наших солдат. В этом можете не сомневаться! Желаю успехов!
Г Л А В А 25
И С Х О Д
Только поздно вечером удалось Зайцеву выехать из Москвы, и он вернулся в свою часть лишь на следующий день в четыре часа утра.
В семь часов Иван встал вместе с ротой по команде «подъем!», сходил в умывальник, прибрал постель, после чего зашел в канцелярию и стал перебирать подшивки газет.
— Рота, смирно! — раздался вдруг крик дневального, а затем дежурный отрапортовал о положении дел в хозподразделении.
— Значит, прибыл командир роты, — подумал Зайцев. — Сейчас увидит, что я не на зарядке и разорется!
Открылась дверь, и в канцелярии появился Розенфельд. — Ну, как дела? — спросил он Ивана, подошел поближе и протянул руку.
— Все нормально, — промолвил Зайцев и пожал ладонь военачальника. — Я побывал в университете, побеседовал с кем нужно и теперь после увольнения в запас поеду в Москву учиться.
— Ну, что ж, значит, не зря ездил в Москву, — кивнул головой капитан. — А в котором часу ты приехал?
— Да где-то в четыре утра.
— Так почему же ты не отдыхаешь? Полежал бы хотя бы до завтрака. Ведь впереди целый рабочий день!
— Что-то не спится, — усмехнулся Иван. — Я подумал, что уж лучше посидеть в канцелярии, чем лишний раз раздражать вас!
— Да брось ты! — сказал дружелюбно Розенфельд. — Разве стал бы я возмущаться при таком положении дел? Что я — скотина какая бесчувственная, что ли? Впрочем, ладно, коли уж встал с постели, то и говорить об этом нечего! Давай лучше обсудим предстоящий конкурс. Расскажи-ка мне, какие у тебя планы? Может стоит произвести капитальный ремонт Ленинской комнаты, перекрасить стены, пол?