— Ну, если вы настаиваете, — заколебался лектор, — тогда я скажу…
— Настаиваем! Настаиваем! — закричали воины.
— Нехорошо говорить, товарищи, но наш турист поимел этих женщин не только в бисту…Простите, в переднее место…Но даже в зад, и, что еще прискорбней, в рот!
Вновь установилась тишина.
— И представьте себе, что с ним после этого было! — продолжал полковник. — Оказывается, эти женщины были агентами ЦРУ! Они засняли все половые акты на кинопленку, а потом стали шантажировать советского туриста! Короче говоря, он попал в тенета врагов нашей родины, и только вмешательство наших политических органов спасло парня от государственной измены!
Затем лектор рассказал публике, как работники КГБ своевременно выявили поползновения вражеской агентуры, разъяснили оступившемуся человеку пагубную суть женщин буржуазного мира, помогли ему вернуться на родину и искренне покаяться в содеянных преступлениях! — За это гуманное советское правосудие приговорило виновника всего к восьми годам тюремного заключения! — подытожил свой рассказ политработник. — Но главное заключалось в том, что заблуждавшийся человек полностью раскаялся и осознал свою ошибку!
Гром аплодисментов заглушил последние слова лектора. Он улыбнулся, помахал рукой и откланялся.
— Встать! Смирно! — крикнул в микрофон командир части. Все быстро подскочили со своих мест. Зазвучал гимн Советского Союза и как только затихли его последние звуки, командиры рот стали выкрикивать: — Первая рота — на выход! Кабельно-монтажная рота — на выход!
Воины подскакивали и выбегали на улицу.
Наконец, заорал и Розенфельд. Хозяйственники спокойно, с достоинством побрели к выходу.
Выйдя на улицу, они сгрудились около клуба и стали ждать командира роты. Однако тот что-то не появлялся.
— Подождите, я сейчас! — крикнул Лазерный и юркнул в клуб.
Через пять минут он вернулся и весело махнул рукой: — Расходитесь, иоп вашу мать, по своим рабочим местам! Командир роты занят!
Иван направился к себе в штаб. По дороге воины обменивались впечатлениями от прослушанной лекции.
— Вот это понимаю политработник! — восхищался Таманский. — Хоть раз удалось послушать настоящую правду! Теперь будет о чем поговорить с ребятами на стройке!
— Да, язычок у него подвешен! — согласился Шорник.
Иван промолчал. Несмотря на то, что он с интересом прослушал выступление приезжего политработника, в душе его остался какой-то неприятный осадок. — Зачем полковник все это рассказывал? — думал наш герой. — Что он хотел этим выразить?
Однако впереди предстояла текущая работа, и постепенно все мысли переключились на нее.
Потеряв два часа, Иван вынужден был работать «в поте лица», чтобы наверстать упущенное время. Как назло, в часть приехали и командированные, сопровождавшие военные грузы, солдаты, и представитель одной из гарнизонных частей, который периодически получал продовольствие на складе у Наперова.
Словом, Иван просидел в своем кабинете не только весь рабочий день, но и вечер, согнувшись над письменным столом.
Накануне поверки, он пришел в казарму и обнаружил, что воины продолжают живейшее обсуждение прошедшей лекции. Чувствуя сильную усталость, Зайцев зашел в спальное помещение и уселся на свой табурет. Наконец, дневальный заорал: — Рота! Стройся на поверку!
Перекличка проходила спокойно, пока опять дежурный не добрался до фамилии Козолупа. Снова «молодой» воин ответил «Я!» так, что старший сержант Лазерный с четверть часа успокаивал хохотавших солдат.
После поверки воины разошлись подготавливаться ко сну. Зайцев зашел в умывальник, умылся, вытер лицо. Затем, вернувшись в коридор, снял сапоги и одел кожаные тапочки, взяв их из общей кучи, которая возвышалась у входа в спальное помещение. Когда воины хотели освободить ноги от тяжести сапог, они надевали тапочки, а сапоги ставили возле своей кровати, впритык к табуретке. На перекладины табурета вешались потные портянки или носки, которые за ночь подсыхали. «Старики» иногда клали свои портянки на отопительные батареи. Но этим не злоупотребляли, потому что ночью в роту мог нагрянуть дежурный по части и, разбудив виновника, прочитать ему «мораль». А затем, если дежурный офицер запишет нарушение в специальную книгу проступков, которая имелась в каждой роте, возможен и серьезный нагоняй от товарища Розенфельда.
Зайцев избегал подобных нарушений, да и портянки он в последнее время не носил, ибо купил в военторговском магазине хорошие шерстяные носки, которые оказались удобней портянок. Он уже был достаточно солидным воином, чтобы позволить себе это!