Только спустя годы Слава узнает, что на афганской войне, длившейся 10 лет, погибнут 15000 наших ребят, десятки тысяч получат ранения, и около 500000 солдат и офицеров побывают и поучаствуют в этой бесполезной для России войне. К сожалению, войнами и их началом руководят не народы, а политики…
Слава в это время изучает теорию ведения современных войн с применением зенитно-ракетных войск страны во Вьетнаме и на Ближнем Востоке (Египет). В секретной библиотеке он нашел толстенную, страниц на 300, книгу «Опыт ведения боевых действий во Вьетнаме и на Ближнем Востоке». И зачитался. Ну когда и где еще можно про это прочитать и научиться военному делу для офицера зенитно-ракетных войск?
И вот Слава, уже вполне квалифицированный военный специалист, неожиданно получил пополнение. Три офицера, молодые новоиспеченные лейтенанты, поступившие в распоряжение командира дивизиона, упали как будто с неба, прямо из зенитно-ракетных училищ страны.
Начальник отделения радиолокационной разведки лейтенант Виктор Чернуха, командир взвода стартовой батареи лейтенант Алексей Коноплев. И самое главное, в радиотехническое отделение Славы, где он уже полгода справлялся как-то один (вместо трех офицеров по штату), поступил начальник расчета СВК (система выработки команд) лейтенант Дмитрий Курапов.
Славу к тому моменту переселили от вечно пьяного Соловьева к старшему лейтенанту Юрке Лизогубову, командиру второй батареи, в однокомнатную квартиру на первом этаже. Прибывших молодых лейтенантов, всех троих, поселили в такой же квартирке на втором этаже.
Славе, да и всему офицерскому составу дивизиона, сразу стало легче. Станция обрела трех специалистов, которых так не хватало. Ведь кроме обслуживания техники, необходимо было нести еще и другую службу: периодически заступать как дежурный по части (когда дивизион находился на БД) и как начальник караула в штабе бригады, когда дивизион готовился к следующему дежурству (охрана складов и гарнизонной гауптвахты, куда свозили нерадивых бойцов).
Все прибывшие оказались нормальными парнями, общительными и компанейскими. Видно было, что в общаге им жить не впервой, привычно. Офицерское (курсантское) училище так же хорошо учит, как и студенческое. Но по характеру они были совершенно разные. Коноплев – разбитной веселый и простодушный рубаха-парень, Чернуха – флегматичный, немногословный и немного заторможенный, Курапов – серьезный, вдумчивый, но в то же время с кавказским огоньком-запалом, который мог его взорвать в любой момент (Владикавказ, одно слово). Слава быстро сошелся с Димой Кураповым. По причине того, что во-первых, Диму назначили в кабину, где уже старшим офицером был Слава, то есть как бы в его подчинение, хотя это и неточное определение. Просто в каждой кабине с несколькими системами должен быть старший офицер. Ну а Слава, прослуживший уже полгода, им стал по определению. А во-вторых, они были очень похожи по складу характера. Оба холерики по натуре, (взрывные, но отходчивые) прожившие часть своей жизни на Северном Кавказе, Слава в Кабардино-Балкарии, Дима во Владикавказе.
Так бывает, когда впервые видишь человека, и он тебе уже симпатичен. А бывает и наоборот. В общем, они быстро стали друзьями, тем более, что армия располагает к быстрому сплочению, или разобщению. Второе гораздо реже, но тоже бывает. А чего в этой жизни не бывает?
Еще полгода назад Слава сидел в одиночестве в своей кабине, с толстой книгой-инструкцией по проведению регламентных работ, осваивал нелегкую профессию офицера-координатчика ракетного комплекса, без наставника и без всякой поддержки. Но регламент он освоил быстро и легко, и уже через две недели систему определения координат, сердце станции, он знал вдоль и поперек. Конечно, было скучно и сложно одному в аппаратной кабине (кабина «А») наедине с самим собой коротать армейские будни за наладкой, а иногда и за ремонтом уже устаревшей радиоаппаратуры. Рядовые, а их в кабине было трое, не в счет. Это из разряда «поднеси-отнеси, подай, убери». Второй офицер в кабине – это уже коллектив, и служба пошла веселее.
Война войной, а обед по расписанию. Время с 13.00 до 14.00 офицеры, свободные от дежурства, могли использовать его как личное время. Есть в этот час, или не есть, – каждый решал по-своему. В солдатской столовой дивизиона кормили так себе, отдельной готовки для офицеров не было предусмотрено, дома никто не ждал с готовым обедом, а готовить себе никому не хотелось, да и времени на это не было. Однако, в двух километрах (если напрямки) от дивизиона находилась маленькая эстонская деревушка на 10-15домов. В ней был сельсовет, крохотный магазинчик типа «сельпо», в котором можно было купить разве что хлеба, консервы и бутылочку сухого вина. Более крепких напитков там не продавали. Эстонцы заводные парни, как потом выяснилось. Была там также и столовая от рыболовецкого совхоза. В столовой, как вскоре выяснил Слава, вполне сносно кормили, правда с эстонским акцентом приготовляемых там блюд. Первого блюда в меню не было (эстонцы без понятия, что это такое), а второе было жидковато, как густой мясной суп. Но все лучше, чем казарменная баланда. Одному Славе ходить в эту столовку было как-то скучно, а втроем (четвертый всегда по определению дежурил по части или был в карауле) – совсем другое дело. Дружно в обед пешком шли к столовой, иногда под настроение заходили в сельпо и покупали бутылку сухого красного вина, тут же выпивали ее, после этого обедали. Как раз в час укладывались. А сухое вино выпивали без угрызений совести, потому что к часу дня все технические работы офицеров на станции заканчивались. После обеда – изучение технической документации, ну или кому-то отводилось 4 часа отдыха перед заступлением в караул или на дежурство по части. Так что вечером в основном немного отдыхали.