Сопровождать большой караван оказалось довольно скучным делом. Доскакав от хвоста до головы колонны, я отъезжал в сторону и томился в ожидании, пока мимо протянутся все повозки, затем всё повторялось. Единственным развлечением оставалась охота. Завидев недалеко от тракта подходящий околок или перелесок, Смага оставлял вьючных коней на привязи у ближайшего возчика и, вооружившись луком, объезжал его вдоль опушки. Обычно я присматривал за товарищем, но иногда нагонял на него дичь, да и сам старался не тратить время даром. За первую неделю мне удалось подбить сулицей двух крупных дроф и одного дикого козла.
Через несколько дней к нашей забаве присоединился ещё один любитель охоты. Невысокий худощавый молодой алан по имени Тахир с короткой тёмно-русой бородкой на загорелом лице, так же как и мы, следовал с попутным караваном до родного селения в горной долине. Парень путешествовал налегке, без заводного коня, и решил тоже поупражняться в стрельбе из лука, заодно скрасив дорогу. Будучи не очень сильным стрелком, свои неудачи он пытался компенсировать рвением, часто рыская по перелескам в стороне от тракта.
При знакомстве я не мог отделаться от мысли, что недавно видел этого человека, но так и не смог вспомнить, где и когда.
Тахир, как обычно принято у алан, хорошо разбирался в лошадях и из всех отрядных скакунов сразу выделил моего жеребца, он даже попытался угостить его лакомством, в надежде подружиться. Брезгливо фыркнув, Мануй гордо отверг его угощение, а при дальнейших попытках сблизиться норовил укусить или лягнуть назойливого парня.
Размеренно, верста за верстой мы приближались к Вардани и даже успели по малой воде переправиться через реку Маначу2, однако внезапно случилась заминка. Спустившись в долину реки Калаус, вдоль которой продолжался тракт, караван встал на стоянку, а ночью пошёл мелкий осенний затяжной дождь. Вынужденная остановка продолжалась пять дней, из которых два последних пришлось ждать, пока дорога хоть немного подсохнет.
Хуже нет, чем ждать и догонять, и я очень обрадовался, когда Провид возобновил движение каравана. До реки Вардань оставалась всего неделя пути, а там мы покинем купеческий обоз и займёмся поисками Белоты.
Земля не успела до конца просохнуть, в низких местах повозки застревали в грязи, и скорость колонны немного упала, зато больше времени оставалось для охоты. Добытой дичью мы щедро делились с охраной каравана, и Драган сквозь пальцы смотрел на наши отлучки.
В один из дней недалеко от тракта Тахир заметил стадо диких коз и предложил устроить облаву. Подъехав к лесному островку, где скрылось стадо, мы разделились. Оба стрелка, насторожив луки, стали медленно двигаться вдоль опушки в одну сторону, а я начал объезжать околок с другой стороны, им навстречу, держа сулицу наготове и время от времени похлопывая древком по кожаной обшивке седла. Громкие хлопки нарушали лесную тишину, заставляя местных обитателей замереть или в испуге бежать куда подальше.
Впереди наметился широкий прогал между двумя кипами кустов, и я направил коня в его горловину. Мануй внезапно начал стричь ушами по сторонам, замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, показывая всем видом, что не хочет двигаться дальше.
Жеребец уже доказал своё умение чувствовать опасность, и искушать судьбу мне не хотелось. Едва мы начали разворачиваться, чтобы объехать подозрительное место по широкой дуге, с двух сторон из кустов выскочили воины с арканами и попытались поймать меня петлёй.
Если бы мы въехали в прогал, то западня могла бы сработать, а сейчас Мануй резким прыжком легко выпрыгнул из-под падающих верёвок. Прижавшись к шее коня, я, на удивление спокойно, обдумывал своё положение.
«Засада... С арканами... Обязательно должен быть лучник!»
Копьё по-прежнему оставалось у меня в руке, заметив среди ветвей человеческую фигуру со вскинутым луком, я немедленно послал туда свой снаряд. Сорванная с тетивы стрела просвистела высоко над головой, а сам стрелок с глухим стоном начал заваливаться на бок.
Напавшие на меня люди, оставшись без поддержки, медленно отступали вдоль опушки, один держал в руках прямой меч, а другой угрожающе размахивал большим боевым топором с острым шипом со стороны обуха.
Послав на них коня, я выхватил из чехла вторую сулицу и метнул в разбойника с топором, который виделся мне более опасным. Опытный воин смог бы без труда отбить мой бросок или увернуться, этот же оказался слишком неуклюжим, копье воткнулось в правое плечо.
Оставив его корчиться на земле, я погнался за последним засадником. Тот всячески уклонялся от поединка и пытался убежать, мне пришлось спешиться и гонять беднягу по кустам.