- Сам с ним разберусь, мне бы только узнать дорогу или направление, куда он поехал.
Наши вещи оказались в целости, да и хозяин караван-сарая сдержал своё обещание, так что вскоре мы со Смагой в походном порядке выезжали за ворота этого негостеприимного заведения в сопровождении командира наёмников, который счёл своим долгом проследить за сборами и проводить друзей хана Алмуша.
Осторожный Тахир решил не светиться перед караульными на выездах из Гимара, и нащупать его след нам помогли игравшие на берегу местные мальчишки. Их зоркие глаза приметили, как всадник с серым конём в поводу переправился по перекату через Вардань и скрылся в лесной чаще.
К осени вода в реке сильно упала и очистилась от грязи и мусора, даже на течении хорошо просматривались все детали и неровности дна, а глубина на перекате не превышала брюха лошади. Повторив путь алана, мы сразу увидели на лесной дорожке свежие конские следы, среди которых я узнал отпечатки подков Мануя. Попрощавшись с Девлат-беком и его всадниками, мы со Смагой бросились в погоню за предателем.
Вороной мерин по кличке Ворон, выделенный мне хозяином караван-сарая, особой прыти не выказывал и явно проигрывал Маную по всем статям, зато оказался на редкость вынослив и послушен. Только вначале, изучая незнакомого наездника, он попытался проявить норов, но сразу прочувствовал силу моих ног на своих рёбрах и смирился.
Дорога петляла по осеннему лесу вдоль левого берега Вардани, иногда, спрямляя речные повороты, забегала на склон, затем вновь спускалась ближе к воде. Опавшие листья покрывали её поверхность сплошным ковром, но не затрудняли, а, скорее, облегчали преследование, след лошадиных копыт просматривался далеко вперёд в виде тёмной полосы взрытой подковами земли.
Вёрст через десять алан повернул налево от реки и долго поднимался по хорошо набитой тропе на обширную горную гряду с пологими вершинами. Вслед за ним мы пересекли эту гряду по широкой седловине и спустились в долину уже не Вардани, а её большого левого притока.
Нам повезло, что Тахир не спешил, передвигался спокойной рысью, и два раза давал отдых лошадям. Мы же двигались предельно быстро до самого вечера, останавливаясь только на водопой, и прекратили преследование лишь, когда окончательно стемнело, и глаза перестали различать тропу. Предатель был совсем рядом, встреченные незадолго до остановки свежие конские яблоки были ещё тёплыми и курились паром.
По моим прикидкам алан остановился на ночлег не далее версты от нас, руки чесались задать хорошую взбучку этому вору и предателю, но благоразумие удерживало от глупого шага. В лесу царила полная темнота, небо было затянуто тучами, только иногда в редких прорехах просматривались тусклые звёзды. Следовало дождаться рассвета.
Коней распрягать мы не стали, просто сняли вьюки и ослабили подпруги, так же не решились разводить костёр да и между собой разговаривали вполголоса и шёпотом, боясь потревожить недруга дымом или шумом. Завернувшись в подшитый мехом плащ, я прижался к тёплой спине товарища и провёл эту долгую осеннюю ночь в тревожной полудрёме, вздрагивая от неожиданного шороха или стука.
Наконец, небо стало светлеть, из серого сумрака всё чётче стали вырисовываться стволы деревьев и покрытая изморозью лесная тропинка. Можно было начинать вылазку.
Я крался впереди с сулицей в руках, следом двигался Смага, держа наготове лук и стрелы. Мы прошли не более четверти версты, когда внезапно почувствовали дым костра, пришлось удвоить осторожность.
На маленькой лесной полянке горел костёр, алан сидел рядом, задумчиво вглядываясь в его пламя, в сторонке были привязаны лошади. Услышав крадущиеся шаги, Мануй стал тревожно топтаться на месте, затем заржал, поднимая тревогу.
Таиться стало незачем, и я выбежал на середину поляны. Тахир сначала метнулся к своему коню, но быстро понял, что дорога перекрыта, развернулся и пошёл мне навстречу с саблей в руке.
«Пусть будет честный поединок», - решил я и отбросил сулицу в сторону.
Алан рубился с удивившим меня остервенением, словно заранее распрощался со своей жизнью и хотел только продать её подороже. Он крутился вьюном, пытаясь найти брешь в моей защите, и раз за разом начинал новую атаку. Пока я лишь защищался, отбивая его наскоки или уходя с линии укола. Несколько раз у меня появлялась возможность покончить с парнем одним ударом, но подспудное ощущение какой-то неправильности удерживало руку. Удивляла ненависть ко мне, и хотелось узнать её причину.
Отбив очередной выпад, я нанёс ему скользящий удар по правому предплечью. Рана получилась достаточно лёгкой, но неприятной, и вскоре весь рукав пропитался кровью. Тахир попытался продолжить бой левой рукой, но действовал очень неуклюже, круговым движением меча мне легко удалось выбить саблю из его пальцев. Оставшись безоружным, алан беспомощно огляделся по сторонам, затем постарался гордо выпрямиться.