- Снова боги на твоей стороне. Не тяни, заканчивай быстрее, - слова давались ему с трудом, хриплое дыхание выдавало усталость.
- Откуда столько злобы? Когда я успел тебе так насолить? - мне очень хотелось услышать ответ.
- Ты мой враг, ты украл у меня победу!
Я перехватил ненавидящий взгляд и сразу вспомнил наездника на Арджуне, у которого выдернул из руки плеть во время скачек. Его лицо мне тогда разглядеть не удалось, в памяти остались лишь полные злобы глаза.
Совесть ещё не до конца покинула этого человека, ему явно не хотелось выглядеть перед смертью жалким конокрадом и предателем.
- Я простой бедный табунщик и растил Арджуна несколько лет, - решил он высказаться до конца. - Это был лучший конь в нашей округе. Мне пришлось залезть в большие долги, чтобы устроиться в свиту князя и привести жеребца в Саркел, где я рассчитывал выиграть скачки и удачно его продать. Полученных денег хватило бы на покупку хорошего дома и на выкуп за невесту. Ты украл у меня победу, заёмщики отобрали коня за долги, а я остался нищим, без дома и без жены.
- Мой Мануй оказался сильнее твоего Арджуна и выиграл скачки по праву, - возмутился я. - Ты мог прийти вторым, награда была бы меньшей, но цена коня бы не упала. Никто не заставлял тебя нарушать правила, а бесчестный поступок заслуживает справедливого наказания.
Парень угрюмо молчал, не мешая мне выкладывать наболевшее:
- Ты - подлый вор и обманщик, втёрся к нам в доверие, а потом в засаду заманивал. Небось, когда подельники во время охоты пытались меня захомутать, ты готовился убить или оглушить Смагу со спины? И про Белоту ловко придумал, чтобы двух простаков в город заманить.
Алан не стал отвечать на мои вопросы, а я, выговорившись, понял, что злости больше нет, и марать руки кровью подлеца не хочется.
- Живи, как совесть позволит, но на глаза больше не попадайся.
Мануй встретил меня ласковым фырканьем и стал покусывать за плечо, выпрашивая угощение, он был в порядке, только на крупе обнаружилось несколько свежих рубцов от удара плетью. Когда я повёл любимца к тропе, Тахир неожиданно подал голос:
- Про Белоту я не соврал, коваль живёт на закат отсюда в маленьком селении где-то в истоках реки Уруп, это левый приток Вардани.
«Может, и не совсем пропащий он человек», - подумал я, чувствуя, что на этот раз алан говорит правду.
Примечания:
Гимар1 (Схимар) - хазарский город-крепость с мощными укреплениями был построен в начале VIII века и контролировал бассейн Кубани. В византийских, греческих и грузинских летописях упоминается название города Хумариус (Схимарис). Именно здесь хазары совместно с аланами дали отпор вторгшимся сюда через Клухорский перевал в 720-х годах арабам.
Эта хазарская застава, ныне называемая «Хумаринским укреплением» или «Хумаринским городищем», хорошо изучена археологами и расположена над аулом Хумара на правом берегу реки Кубань в 11 км к северу от города Карачаевска.
Город-крепость имел общую площадь около 25 га, находился на конце горного плато и был неприступен с трёх сторон, лишь с восточной стороны к нему можно подняться по извилистой дороге, идущей по балке. Археологи обнаружили остатки крепостных стен, грунтовые погребения, курганные могильники, фундаменты жилых зданий и цитадель - главный опорный пункт городища. Помимо этого имеются остатки уникального водопровода из керамических труб. Город был обнесён мощной каменной стеной, длина которой свыше двух тысяч метров. В стене размещалось множество бойниц, и завершалась она зубчатым парапетом.
Глава 22
Тахир не кривил душой и действительно сказал правду, но даже при этом на поиски мастера у нас ушло больше недели. Обжитые места встречались редко, к тому же жители очень настороженно встречали чужаков и с большой неохотой вступали в разговор. Даже балагуру Смаге приходилось долго разливаться мелким бесом, прежде чем подтаивал ледок недоверия, и на лицах собеседников появлялись улыбки. Худо-бедно, но мы всё ближе продвигались к цели, и уже в самом преддверии зимы совершали последний переход к селению кузнеца. Холодный воздух бодрил, с тусклого неба падали редкие серебристые снежинки, земля готовилась укрыться снежным покровом, подковы лошадей гулко цокали по стылой поверхности дороги, с мелодичным звоном разбивая лёд на месте промёрзших до дна лужиц.