Селение спряталось в стороне от реки в неожиданно просторной и очищенной от леса долине ручья, где около десятка домов, обнесённых высокими плетёнными деревянными заборами, растянулись цепочкой вдоль его низменного правого берега. По левому, приподнятому в виде плоской ступени, борту ручья прямо у подножия горного склона разместилось ещё несколько жилых построек.
- Не знаю, как сейчас, но восемь годин назад его дом стоял на самом краю, под горой, на отшибе от остальных, - вспомнил я пояснения старого кузнеца, у которого мы ночевали два дня назад, и повернул коня к броду через ручей.
Жилище мастера отличалось от других домов какой-то неухоженностью и запустением, собранные из отборного круглого леса мощные стены избы уныло венчала обветшавшая и чёрная от старости соломенная крыша, когда-то добротные дворовые постройки покосились и зияли большими щелями и прорехами. Однако, жизнь всё ещё теплилась на заброшенном подворье, это доказывали вскопанные на зиму грядки небольшого огорода за провисшим плетнём, да коза с двумя козлятами, привязанная на длинную верёвку к колышку на склоне горы.
Спешившись, я громко постучал в калитку, немного погодя повторил попытку, но ответа не дождался.
- Хозяева! - мой голос громко пронёсся по закоулкам пустынного двора.
Громко заскрипела входная дверь, и на крылечко избы шаркающей походкой вышел сгорбленный седой старик в овчинной, мехом наружу, безрукавке.
- Чего надо? - сердито спросил он, пряча неожиданно пытливый взгляд под свисающими на лоб белыми прядями волос.
- Здрав будь, дедушка. На ночлег просимся, - я был огорошен холодным приёмом и не знал, как продолжить разговор.
- Мы, северы1, - люди лесные, дикие, и к хлебосольству не приучены, - угрюмо бросил старик. - Это вам надо к старосте Буслаю обратиться, за ручьём живёт. Его дом самый крепкий, сразу увидите.
Посчитав беседу исчерпанной, он развернулся, чтобы идти назад.
- И каким, дедушка, это ты богам молишься, что советуют давать от ворот поворот усталым путникам в холодную зимнюю ночь? - широко улыбаясь, следом за мной во двор заглянул Смага. - В разных местах мне довелось побывать, а о таких богах не слышал. Сызмальства помню, как в наших сказках даже Кащей Бессмертный, прежде, чем убить гостя, сначала его накормит, напоит и даст выспаться.
Стояла поздняя осень, да и солнце только собиралось закатиться за вершину горы, тем не менее, слова моего друга смутили и усовестили сердитого хозяина.
- Места у меня для гостей мало, и с угощеньем не богато, - начал оправдываться он.
- Мы люди простые и разносолами не балованы, - уговаривал Смага. - Кусок
репы печёной да сухая краюшка с солью - что может быть слаще после долгой дороги?.. А уж спине да седалищу простая охапка сена и кулак под головой покажется мягче любой перины.
Старик не смог долго сопротивляться его натиску, обречённо махнул рукой в знак согласия и потом только растерянно наблюдал, как нечаянные гости хозяйничают на подворье дома.
- К тому же мы не побирушки какие-то, у нас и припас имеется, да ещё и свежатинкой по пути разжились, - Смага стал отвязывать торока с поклажей со своей Пороши.
Пока я снимал вьюки и рассёдлывал остальных коней, парень быстро ободрал шкурки с двух подстреленных по дороге зайцев, сложил мясо в котелок, сбегал на ручей за водой и стал разводить огонь в летнем очаге в углу двора.
В стороне и несколько на отшибе от амбара и других построек я заметил кузницу, рядом под навесом был оборудован горн, и на мощном пне закреплена наковальня. Это радовало и внушало уверенность, что мы действительно добрались до нужного места, настораживал только запущенный вид кузнечного хозяйства.
Смеркалось, лошадей, с разрешения хозяина, мы загнали в пустующий огород, а потом до наступления темноты разбирали свои вещи. Старик, указав, где можно разместить сёдла и вьюки, сходил за козой с козлятами, закрыл их в закуте2 и скрылся в доме, смирившись с присутствием гостей. Мы едва успели смыть с себя дорожную грязь, как ночь вступила в свои права. Кулёш с зайчатиной к тому времени уже был готов, и Смага понёс котелок в избу, я потянулся следом.
Яркий и ровный огонь из камелька3 на углу огромной печи хорошо освещал всё убранство горницы, лавки и полки по стенам, разложенную там посуду и утварь. Старик жил одиноко, грубые занавески, небрежно развешенная одежда и другие мелочи ясно выдавали отсутствие женской руки в доме.
К нашему приходу хозяин приготовил своё нехитрое угощение: козий сыр, квашеную капусту, солёные грибы, мочёную бруснику и, главное, целую ковригу свежего, упоительно душистого ржаного хлеба. Смага гордо водрузил в центр стола котёл с горячим варевом, все чинно расселись и приступили к трапезе.