К вечеру снегопад пошёл на убыль, ветер стих, а ночью сквозь прорехи в облаках стали просматриваться редкие звёзды. Сборы были недолги, с первыми лучами солнца я уже торил тропу по свежевыпавшей белой целине. Под моим весом снегоступы лишь на несколько вершков погружались в рыхлый снег, и я довольно быстро продвигался вперёд. Позади меня Смага старался сильнее притоптать получившуюся широкую колею, за собой он вёл на длинном поводе Ворона. К сожалению, даже вдвоём мы уплотняли лишь верхнюю часть снега, для коня этого было недостаточно. Его копыта пробивали снежный слой до самой земли, и каждый шаг в рыхлом месиве давался с трудом. Облегчение наступало лишь на открытых, продуваемых ветром местах, где снега выпало меньше. Ворон быстро устал и всё чаще останавливался для отдыха, не реагируя на понукания.
Во время такой остановки я снял снегоступы и попытался проделать проход для коня через очередной снежный намёт. С меня сошло семь потов, прежде чем удалось протоптать тропу вперёд саженей на двадцать, пришлось отказаться от дальнейших попыток.
Миновал полдень, и солнце потянулось на закат, когда мы вышли из леса к берегу реки и спустились на лёд, отсюда до селения оставалось ещё половина пути. Снега на льду было гораздо меньше, чем в лесу, часто встречались открытые участки, но скорости нам это не прибавило. Ворон настолько устал, что едва переставлял ноги, да и нам со Смагой дорога по снежной целине далась тяжело.
Стало ясно, что мы не успеем засветло добраться до дома, требовалось подыскать подходящее место для ночлега, к тому же меня встревожили два раза пересекающие реку свежие волчьи следы. Похоже, стая почуяла добычу и кружится вокруг, выжидая подходящий момент, вступать с ними в борьбу на открытом льду совсем не хотелось.
Солнце уже касалось далёкой вершины горного отрога, а по сторонам реки всё так же тянулись низкие заснеженные берега без подходящих укрытий для стоянки.. Беспокойство нарастало, заметив в маленькой боковой протоке тёмное скальное пятно, я, не раздумывая, повернул к нему.
Каменная стена уходила вверх на несколько саженей, выше по течению две толстых берёзы были подмыты весенним разливом и упали в воду наискосок к скале, создавая естественную преграду, рядом среди живого леса виднелось несколько сухих деревьев. Для поисков более удобного места не было времени.
Расчистив от снега площадку между скалой и упавшими берёзами, мы поставили там измученного коня, а сами взялись за топоры. Первым делом срубили ближайшие сухие деревья и подтащили к входу к своему убежищу. Пока Смага разделывал их на дрова, я приволок несколько ёлок и охапку трухлявых берёзовых стволиков. Береста должна была пойти на устройство факелов.
Устраивать укрытие мы начали в сумерках, а заканчивали при свете костра. Верхушки и большие ветви сухостоин с заострёнными сучьями закрепили в проходе у скалы и между стволами плавника, получилась колючая преграда для непрошенных гостей, а когда добавили к ней лапник и вершинки ёлок, то ещё и хорошая защита от ветра. Теперь конь находился за нашими спинами в углу между скалой и оградой. Широкий вход в наше убежище мы наполовину завалили обрубками стволов и другими дровами, а вторую половину - перекрыли длинным костром из уложенных вдоль друг на друга трёх брёвнышек.
Теперь мы чувствовали себя в безопасности. Устроенный костёр должен был гореть почти до утра, и не нуждался в постоянной подпитке дровами, а Ворон за спиной раньше нас почувствует волков, значит, нет нужды назначать ночное дежурство.
Тяжёлый переход всех здорово вымотал, и хотелось отдохнуть. В убежище скоро стало тепло, я прилёг на пахучий лапник и забылся тревожным сном.
Нас разбудило тревожное фырканье и беспокойное топтание коня. Полночи уже прошло, костёр перестал служить огненной защитой, как раньше. Среднее бревно прогорело и рассыпалось на части, развалив остальные, среди тлеющих углей слабо светились горящими концами лишь отдельные обугленные поленья. Вокруг нас в ночном мраке слышалось какое-то шевеление, мелькали огоньки волчьих глаз.
Пока Смага собирал костёр, я сунул в угли несколько кусков бересты и стал раздувать огонь. Острое чувство близкой опасности холодком прошлось по телу, когда вспыхнувшее пламя осветило оскаленные пасти припавших к земле волков, медленно отступающих из освещённого круга.
Звери далеко не ушли, окружив нашу стоянку, они терпеливо дожидались подходящего момента для нападения, их разведчики время от времени выискивали брешь в колючей ограде, чем наводили ужас на Ворона.
Как не старались мы экономить топливо, стена из сложенного сушняка постепенно укорачивалась, расширяя проход в убежище. Большой костёр пришлось разделить сначала на два, а потом и на три более маленьких, но дрова при этом прогорали ещё быстрее.