- Касоги... - пробормотал побледневший Белота, когда отряд выехал на взгорок и повернул к дому кузнеца. - Отабек по мою душу пожаловал.
Остановившись на лужайке перед воротами, всадники раздались в стороны, и вперёд выехал широкоплечий воин с бритым подбородком и длинными вислыми усами.
- Нам нужен бывший коваль Белота, - громко объявил он.
- Зачем вам этот старый больной человек? - вышел за калитку Буслай, я встал рядом, готовый в случае нужды прикрыть его от стрел щитом.
- Наместнику стало известно, что старик скрывает сведения, касающиеся безопасности нашего государства.
- Не может быть? - удивился староста. - Это какая-то ошибка. Белота живёт в нашей глуши более двух десятков лет и за всё время никуда не выезжал.
- Не тебе, смерд, решать, ошибка это или нет, - из толпы всадников выступил вперёд молодой воин с чёрной бородкой и усами на смуглом лице.
Он резко выделялся от остальных наёмников своим надменным видом и богатыми пластинчатыми доспехами с металлическими налокотниками и наколенниками, а также тем, что спину и бока его вороного коня до самого брюха прикрывала попона с нашитыми железными пластинами и бляхами, а голову защищал налобник с прорезями для глаз.
Как я понял, это и был Отабек.
- Именем наместника я приказываю выдать мне смутьяна, - проревел он грозным голосом. - Иначе все будите наказаны.
- Объясните, уважаемый, в чём вина этого немощного калеки, - не выдержал я, несправедливость происходящего подняла в душе целую бурю возмущения.
- Он... Он подстрекал народ к бунту... Возносил хулу на Великого Кагана... Якшался с вражескими шпионами, которым передавал важные сведения... Противился исполнению приказов наместника, - придумывая на ходу, с натугой стал перечислять касог.
В маленьком глухом селении все эти обвинения звучали так нелепо, выглядели столь абсурдно, что даже Буслая проняло.
- Это оговор. Я, как староста селения, ручаюсь за этого человека, - попытался он возразить.
Отабеку, видимо, надоело разговаривать с какими-то селянами. Недослушав, он повернулся к своим воинам и указал плетью на смельчака:
- Взять обоих, и коваля, и старосту.
На моих глазах вооружённые люди творили беззаконие, а горстка селян не могла им помешать, слишком неравны были силы. Я чувствовал, что уступив, буду презирать себя всю оставшуюся жизнь.
- Стойте!.. - мой голос звучал спокойно и уверенно. - Я, Путивой, сын Здимира, сына Далебора из рода белого тура, беру под защиту этого старика. Считаю, что предъявленное обвинение - это пустой оговор, и вызываю тебя, боярин, на Божий, на Правый суд. Пусть боги сами вынесут своё решение.
Я хорошо знал по рассказам бывалых воинов, что в Хазарии, как и в других землях, многие спорные вопросы, а, зачастую, и исход сражений между армиями решались одиночным воинским поединком. Моя смерть, конечно, не спасёт старика, но убережёт остальных невинных людей, зато в случае победы все обвинения будут сняты. Чтобы перекрыть касогу возможность отговорок и отказа в схватке, я добавил:
- Можешь выставить на бой любого поединщика из своей дружины.
Обладая харалужным клинком, Отабек считал себя лучшим воином отряда, и никак не мог спасовать перед подчинёнными, тем более, что мой юношеский вид не вызывал больших опасений.
- Я принимаю твой вызов, Пу-ти-вой, - с оскорбительной интонацией он по складам произнёс моё имя, выказывая презрение к наглому юнцу.
- Как будем биться? - спросил я, скрывая своё волнение.
- Конными, на мечах, - немного подумав, объявил наёмник.
Меня обрадовало его решение, другими видами оружия я владел намного хуже, чем мечами. Жалко только, что новые клинки не закончены. У касога будет преимущество в качестве клинка, а мне придётся действовать старыми мечами с большой оглядкой.
Вернувшись во двор, я торопливо начал готовиться к схватке.
- Зря ты всё затеял, я своё уже прожил, - попытался отговорить Белота, но даже мысли пойти на попятную у меня не могло возникнуть, да и голова была занята предстоящим боем.
Отабек с презрительной усмешкой на лице дожидался поединщика на краю лужайки, однако, увидев меня на хорошем скакуне и с двумя клинками за спиной, понял, что схватка предстоит серьёзная. Усмешка слетела с лица, он весь как то подобрался, словно коршун перед нападением.
Как и касог, в левую руку я взял щит, решив для начала ограничиться одним клинком.