Из глаз девушки перестали лететь искры, она сначала сдавлено прыснула, а вскоре и сама стала смеяться в полный голос. Лёд был сломан.
Прибежав на шум и увидев наши смеющиеся лица, Смага успокоился и повлёк невесту к избе, знакомить с Белотой. Он вполголоса подбадривал девушку, не подозревая, что мне слышно каждое слово:
- Ты Путяя не бойся, это он только кажется большим и грозным, а на самом деле - спокойный и тихий, совсем как бык в здешнем общинном стаде. Пока не раздразнишь, комара на щеке лишний раз не прихлопнет. Всю дорогу за ним присматривать приходится - как бы кто не обидел.
Время в хлопотах летит незаметно, наступила и пора нашего отъезда. Накануне всё селение отмечало и Смагино сватовство, и отъезд ставших близкими гостей. Все напитки были выпиты, все слова были сказаны. Рано утром наш отряд выехал со двора, жители собрались на околице, махали руками, кричали прощальные слова.
Если осенью мы приехали в селение почти налегке, то сейчас груза заметно прибавилось, пришлось уступить настояниям Ярмилы и забрать с собой приданное внучки. Оно разместилось на буланном меринке, который под грудой вьюков и тюков казался маленьким и невзрачным. Остальными вещами и припасами мы загрузили второго вьючного коня и забили торока верховых лошадей.
Я остановился на пригорке перед спуском к реке и пропустил караван вперёд. Первой бежала Найда, весело помахивая пушистым хвостом, следом Смага на Вороне вёл за собой вьючных коней. Лесава неумело пыталась управлять Порошей, которая невозмутимо тянулась позади всех, окрепший жеребёнок бодро сучил ножками рядом с матерью.
Бросив прощальный взгляд на селение, я заметил, что Ярмила, стоящая наособицу от остальных, чертит руками нам в спину какие-то обережные знаки. Волнение, поднятое предотъездной суетой, улеглось, почему-то крепла уверенность, что поход окажется удачным, и мы благополучно доберёмся до Липок.
Конец третьей части
Эпилог
Солнце клонилось к вечеру, когда за последним поворотом дороги открылся вид на частокол и въездные ворота в городище. Впереди босоногий мальчишка гнал домой по обочине дороги двух коз с маленькими козлятами. Поравнявшись, я стал расспрашивать его о жизни в селении. Из путанных, сбивчивых ответов мальчишки мне удалось понять главное, что кузнец Добрыня жив, здоров и даже обзавёлся новым учеником. За время нашего отсутствия решился и мучавший Смагу вопрос, прошлой осенью девку Порошу наконец-то выдали замуж за бондаря в соседнее селение. Услышав эту новость, парень заметно повеселел, стал шутить и балагурить.
Сразу в городище мы заезжать не стали, повернули коней к городскому капищу, чтобы принести требы богам за успешное завершение нашего похода.
На капище ничего не изменилось, деревянные изваяния богов с привычными невозмутимыми ликами стояли полукругом на большой поляне. Дожидаясь, пока Смага и Лесава первыми принесут почести богам-покровителям, я перебирал в памяти подробности долгого путешествия, заново переживая особо яркие моменты. В некоторых случаях только помощь богов помогла мне с честью выйти из испытаний, пришла пора выразить им свою признательность.
Капище опустело, и, сняв с пояса кошель, я по дуге стал обходить богов, выкладывая в чаши для треб вытащенные наугад монеты, а остаток вытряхнул в чашу Велеса. Не беда, что кошель был почти пуст, зато благодарность шла от всей души.
Из леса вышел волхв Бравлин и остановился поодаль, не решаясь прервать моё общение с богами. Волхв помнил меня ещё безусым мальчишкой и искренне обрадовался, увидев живым и невредимым. Мы обнялись, и я накоротке рассказал ему о походе, пообещав позже посвятить в подробности.
Перед отъездом из селения мой учитель Белота попросил передать в дар волхвам одну ценную вещицу, подарок покойной жены. Сейчас было самое время, и я вручил его Бравлину.
Маленькая, высотой меньше пальца, отлитая из золота фигурка изображала, по-видимому, Святовита1. Смеющийся бог лихо подбоченился правой рукой, а в левой держал рог с вином. Из спутанных волос на голове сзади и с боков просматривалось ещё три его лика с задумчивым, печальным и глубоко горестным выражением лиц. В кажущейся простоте отливки чувствовалась рука большого умельца.
Рассказав трагическую историю старого мастера, я попросил Бравлина отвести этот дар на главное капище Рода, нашего прародителя.
- Сам я в Родень не скоро соберусь, недосуг будет. Пусть волхвы на Священной Тризне помянут сгинувшего на чужбине коваля Славуту, селянку Добромилу и маленького Станила.
- И ещё, - я достал из загашника подарок Сартак-бека. - Доверяю твоей мудрости, распорядись этой вещицей, как сочтёшь нужным.