— Почему?..
— Потому что реальная жизнь куда сложнее, чем игры.
В ней нет правил, нет победителей и проигравших — есть только выжившие и погибшие. И в таком мире...
— ...У меня нет времени, которое можно было бы так бессмысленно тратить на детские развлечения.
— А если... со смыслом? — спросила Шви. Она уже достала шахматный набор с полки и расставляла фигуры по местам. — Если ты... победишь... я раскрою... нужную тебе... информацию.
— Что?..
— Например... причину войны... или условия... ее завершения.
Рику колебался лишь секунду.
— Ха! Бред какой...
Причина войны или условия ее завершения? Да какое ему до этого дело? Война длится целую вечность — узнай он сейчас причину, отменит ли это факт того, что она все еще продолжается? Условия завершения? Если бы они были в принципе выполнимы, весь этот ад давно бы уже прекратился. Ведь разве могут люди сделать то, что не под силу всемогущим тварям, считающим себя хозяевами мира? Рику железно решил, что даже знать об этом — пустая трата времени. Излишний оптимизм ведет лишь к более глубокому отчаянию. Слепые надежды людей на то, что война когда-нибудь кончится, были нерушимы. Но стоит им придать обоснование, которое есть хоть малейший шанс опровергнуть, — то у них не останется ничего, кроме грязного, уродливого, гниющего мира. Тогда будет заколочен последний гвоздь в гроб человечества. А значит...
— Мне это неинтересно. Я хочу лишь знать, — сказал Рику и прищурился, указывая вилкой на Шви, — способ выжить. И больше ничего, — в конце концов, перед ним была одна из тех, кто загнал людей в угол, заставив влачить жалкое существование. — Если я выиграю, ты раскроешь мне все знания и технологии экс-макин.
Без этого людям не выжить в будущем... Хотя нет — они пригодятся уже сейчас.
— Мм... Хорошо, — кивнула Шви. В ее голосе послышалась грусть.
— А если проиграю я? — насмешливо осведомился Рику. Наверняка у нее были какие-то свои, машинные планы на его счет.
— Общение, — просто ответила та и взглянула в его черные глаза. — Хочу узнать... «душу». Хочу понять... что ты называешь... душой. Это... мое условие.
— Я ведь говорил, что это необъяснимое понятие, которое можно только прочувствовать на себе.
— Да. Это я... и пытаюсь... сделать. Помоги мне.
— Ладно... — сдался Рику, убрал со скатерти еду и уселся перед шахматной доской.
Началась игра.
Рику впервые за полгода всерьез включил мозги, размышляя о следующем. Честно победить экс-макину в игре, зависящей от аналитических способностей игроков, невозможно. Но Шви не понимала «души», а значит, не умела читать между строк. То есть некоторые факторы были все же неподвластны ее вычислительным способностям. Сосредоточившись на одной только шахматной доске, Рику не выиграть. А вот какие-нибудь психологические уловки могли сработать.
— Шах, — усмехнулся Рику, когда она сразу же попалась в очевидную ловушку, поставленную им.
— Шах... — повторила тут же Шви, выходя из-под угрозы и контратакуя в ответ.
Как там говорилось: «Один прием не срабатывает против экс-макин дважды»? Похоже, это была чистая правда. Что же делать? Все просто: менять стратегию каждый ход, не повторяясь. Если противнику не знакомы понятия «уловка» и «блеф», то набор стратегий просто бесконечен. Посмотрим, сможет ли машина просчитать бесконечность.
Усталость Рику как рукой сняло. Мозг его аж вскипел от бурной деятельности.
— Рику, ты... улыбаешься, — вдруг сказала Шви.
— Что?.. — он удивленно раскрыл глаза и невольно коснулся своего лица. И правда — уголки его рта были приподняты, что огорошило его еще сильнее.
Шви, словно не замечая замешательства Рику, сделала очередной ход.
— Во время игры... ты... настоящий.
«Не смей! Не слушай ее, не спрашивай, не обращай внимания!» — мысленно взмолился Рику, но его губы сами выговорили:
— Ты... о чем?..
— О «душе»...
Щелк.
— В этом мире... люди... теоретически... не могут... выжить.
Треск.
— Все дело... в их душе... Я хочу... понять твою.
— Ты...
В груди Рику что-то звонко хрустнуло...
— ...издеваешься?
...и сломалось.
Он опомнился уже рядом со Шви, когда обнаружил, что держит ее за горло в воздухе и стискивает ее шею до боли в пальцах. Его яростное усилие было для экс-макины не серьезней комариного укуса, и та просто молча смотрела на него. В стеклянных глазах Шви Рику увидел отражение собственных глаз — черных и безжизненных.