Корон рыдала, заливая слезами голубой самоцвет с высеченными на нем именами ее единственной родни.
«Почему именно вы?..» Почему не она? Почему она не была такой же сильной?
Да, война прекратилась, дни жалкого существования в страхе за собственные жизни остались позади. Но платой за это для Корон была потеря любимого брата и его возлюбленной. Что теперь осталось у нее на этом свете?
— Как больно... Почему вы... оставили меня... одну?..
Она помнила каждое слово последнего разговора с братом.
— Короннэ Дола... — сказал тогда ей Рику, впервые назвав ее полным именем.
Он пришел к ней вместе с Айнцихом. Единственный черный, как смоль, глаз Рику был спокойно-неживым, хотя Корон надеялась, что никогда не увидит у него такого взгляда.
— Прекрати... — испуганно сказала Корон.
— Если план сработает...
— Я сказала, прекрати!!! — закричала Корон, оборвав брата на полуслове. — Ты никогда раньше не называл меня так! С чего вдруг сейчас?!
В глазах у нее стояли слезы.
— Если план сработает, — спокойно повторил Рику, — ты сразу это поймешь. И тогда... переставь, пожалуйста, белую ладью на Е6.
Рику просяще улыбался, но взгляд его был пустым, как сама темнота.
— Сам... переставишь... — стискивая до боли кулаки, выдавила из себя Короннэ Дола.
Ей все было до боли ясно — слишком много времени она провела рядом с ним, чтобы не понять смысла сказанного. Они были семьей, даже если на этом настаивала одна только Корон. Другой родни ни у нее, ни у Рику не было. Именно поэтому она и не могла просто сказать ему: «Не уходи». Ведь Рику... Ведь Рику и Шви...
Рику отвел глаза от Корон и уставился на игровую доску. Прищурившись, он тихо пробормотал себе под нос:
— Скажи, боженька... Если ты не какой-нибудь мой глюк... Запомнишь ли ты, что был когда-то дурак, попытавшийся искоренить войны в мире?
Затем он повернулся к поникшей Корон.
— Короннэ Дола... Нет... Сестренка... — сказал он, взваливая на плечо поклажу. — Спасибо тебе за все. Прощай, — и, выходя, он с кажущейся небрежностью бросил напоследок: — Доверяю дальнейшую судьбу человечества тебе. На свою сестренку я готов положиться.
И вот теперь, когда все закончилось, давясь слезами, Корон медленно подошла к столу, села и, исполняя последнюю волю Рику, передвинула ладью.
— Шах и мат, да, Рику?..
Но так сидела она недолго. Ей доверили много работы, плакать было некогда. Она не могла позволить тому, за что так боролся Рику, пропасть даром. Первым делом нужно было избавиться от всех следов существования Рику, Шви и остальных «призраков»: сжечь все документы, записки и свитки, уничтожить все улики, указывающие на то, что люди как-либо повлияли на исход войны. Это было нужно для того, чтобы и в дальнейшем никто не обращал на людей внимания и продолжал думать, что они — ничего не представляющие из себя слабаки. Ради будущего, ради следующих поколений...
Поэтому она смахнула рукавом слезы и встала.
— Рику, Шви... — тихо сказала Корон, взглянув на голубой самоцвет с выгравированными именами их троих. — Вы хоть понимаете, какие вы герои?
Пусть даже согласно правилам, придуманным самим Рику, их гибель и означала в лучшем случае ничью, они достигли поставленной цели, и это нельзя было назвать поражением.
— Даже я с каждым разом все больше и больше вам удивляюсь...
«Призраки» бросили вызов богам, остались нераскрытыми и не оставили после себя никаких следов. Они закончили войну, длившуюся тысячелетиями, всего за два года. Они не останутся ни в чьей памяти, о них никогда не напишут. Они стали легендой, которую все забудут... ради грядущих поколений.
Разве это — поражение? Корон не могла согласиться. Скорее уж это величайшая победа всех времен. И все же, вопреки всему, вкуса победы она не ощущала.
Только сейчас она подумала, что, наверное, именно так себя чувствовал Рику все это время.
— Почему, несмотря ни на что, мне так... обидно?
Но Корон твердо решила не плакать больше никогда в своей жизни.
Поэтому она просто вытерла слезы и вышла.
А сразу после ухода Корон в помещении неизвестно откуда возник мальчик в большой кепке. Рядом с ним в воздухе парил украшенный пентаграммами правильный двенадцатигранник, а сам он озорно улыбался.
— Потому что игра еще не окончена, — ответил он на вопрос Корон — а может, на свой собственный.
Мальчик подошел к карте-доске, сдвинул с места черного ферзя и поправил Корон:
— Не «шах и мат», а всего лишь шах. Вот только... — он задумался, разглядывая доску и просчитывая возможные варианты развития партии. Его ход повторял более раннюю позицию. — Надо же, вечный шах...[30] Впервые ты сыграл со мной вничью.
30
Вечный шах — в шахматах: положение фигур, ставящее под постоянную угрозу короля одной из сторон и предполагающее объявление ничьей.