«Ну, относительно „в гости“, это как сказать, – подумала Джулиана. – Гостей принято приглашать несколько иными способами и насильно не удерживать. Но вот голодом меня здесь морить не собираются, это уж совершенно точно. А вкусно-то как!»
Перед ней на низеньком полированном столике стояло большое блюдо с кусками зажаренной на вертеле молодой баранины. Куски мяса, источающие восхитительный аромат, были обильно посыпаны мелко рубленой зеленью: кориандром, базиликом, черемшой и нежной весенней крапивой. Гарниром к жареной баранине служила ахьачапа – вареные каштаны, сдобренные острой аджикой и грецкими орехами. Рядом, в глубокой керамической миске, зеленел своеобразный абхазский салат из стручков недозрелой фасоли, листьев кольраби и свекольной ботвы, заправленный ахарцвы – сквашенным буйволиным молоком. В бело-зеленой массе салата сверкали, точно искорки, красные ягодки барбариса, отсвечивали насыщенной желтизной половинки плодов алычи.
А ведь еще были на столе копченые цыплята в ореховом соусе и жареная форель с черноморскими мидиями, которые любым устрицам сто очков вперед дадут.
Словом, настоящий праздник для гурмана и ценителя кавказской кухни! В двух высоких бокалах переливалось ало-розовым цветом молодое домашнее вино. Да, в ресторанах Лондона такого не попробуешь!
Джулиана с явным удовольствием сделала большой глоток вина, поднесла ко рту чурек из кукурузной муки, покрытый толстым слоем пастообразного козьего сыра. Некоторое время она молчала, наслаждаясь изумительным вкусом, а затем подняла глаза на сидящего напротив мужчину и сказала по-русски, правильно и бегло, разве что немного путаясь в ударениях:
– Ваше угощение, Эндрю, свыше всяческих похвал! Я весьма признательна вам, люблю хорошо поесть. И, как видите, даже в столь сложной для себя ситуации не теряю аппетита. А ситуация, согласитесь, очень непростая. Замечу, кстати, что она обязательно станет сложной и для вас. Мои соотечественники резко отрицательно относятся к непонятным исчезновениям подданных британской короны. Это значит, что из ситуации, которую вы же сами и создали, вам будет весьма нелегко выйти. Так, может быть, имеет смысл прояснить ее?
Голос англичанки звучал ровно и совершенно спокойно.
Да, наследница старинного рода Хаттерфордов отличалась завидным самообладанием! Ведь в первый раз она увидела лицо человека, сидящего напротив, в более чем драматической обстановке. В луче своего фонаря, среди треска автоматных выстрелов и пороховой гари. Каждая подробность их первой встречи намертво отпечаталась в памяти англичанки.
И она по-прежнему ничего не знала о нем. Разве только, что он, по его собственным словам, русский. Это было похоже на правду. И что зовут его Андрей Василевский.
Внешне этот мужчина в пятнистом камуфляжном комбинезоне скорее нравился молодой англичанке, чем нет.
Загорелое лицо отличной лепки, с высоким лбом, от правой брови к уху идет небольшой шрам. Над полной верхней губой – аккуратная щеточка пшеничных усов. И волосы тоже светлые, выгоревшие на солнце до соломенной желтизны, очень коротко стриженные. Виски покрыты сеткой голубых жилок, кожа, казалось, прилегала на голове прямо к сухим костям черепа. Из-под густых белесоватых бровей внимательно смотрели глубоко посаженые глаза цвета пасмурного неба.
У него была странно обаятельная наружность, хотя, присмотревшись к нему поближе, Джулиана обнаружила вокруг его серых глаз суровые морщинки. Да, если такой человек разозлится...
Он улыбнулся. Зубы у него были как у молодого пса, белые и острые.
По крайней мере, пока все в нем дышало невозмутимостью и спокойствием. А главное, чувствовалась вокруг Андрея Василевского характерная, хотя и трудно определяемая словами аура тайны, властности и некоего неуловимого превосходства, которая всегда окутывает людей необыкновенных. Недаром Джулиана сразу признала в нем командира. Вот понять бы еще ей, командира... чего?
Он некоторое время молчал, как бы обдумывая слова Джулианы и пристально глядя ей в глаза. Хаттерфорд взгляда не отводила. Тишину нарушало лишь басовитое гудение дизель-генератора в соседнем пещерном зале. Кабель от генератора шел к распределительному щитку на стене уютной пещерки с ковром на полу, вот откуда электрическое освещение! И еще чуть слышно потрескивали две мощные инфракрасные лампы, согревающие подземный воздух. Да еще откуда-то из-за стенки пещеры доносилось журчание бегущей воды.
– А устроено у вас здесь все очень неплохо, – тихо продолжила Джулиана, разрывая затянувшуюся паузу. – Надо же, какой комфорт!.. Впечатляет... Я полагаю, что этот экзотический антураж стоит немалых денег. Кто же вы такой, хотелось бы знать? На вульгарного бандита вы как-то не похожи...
– Благодарю. И заверяю – я не бандит. Вас, миссис Хаттерфорд, не затрудняет то, что мы разговариваем на русском языке? – Василевский поднял бокал, наполненный вином, некоторое время сосредоточенно рассматривал розовую жидкость, словно обдумывая следующую фразу. – Я ведь весьма неплохо владею английским, так что, если вы пожелаете, мы можем перейти на ваш родной язык.
– Стоит ли? – пожала плечами Джулиана. – Мы прекрасно понимаем друг друга, а языковая практика пойдет мне только на пользу. Должна же я иметь какую-то выгоду в моем идиотском положении? Помимо вашей роскошной кухни, конечно... В лингвистическом смысле – я правильно выражаюсь, нет? – мне все понятно, зато во всех остальных... Кстати, с вашего позволения, все-таки «мисс». И замуж пока не собираюсь.
«Ишь ты ... Русскому тебя, голубка, учили хорошо, – отметил про себя Василевский. Очень, кстати, любопытно: где тебя учили? Даже в Итоне, Оксфорде или Кембридже язык родных осин на таком уровне не преподают... На интересные размышления, однако, наводит!»
Андрей слабо усмехнулся.
– Я, собственно, и собирался объясниться, – сказал он, опустив глаза. – Боюсь, что ваш спутник и помощник погиб. Нет, ни я, ни мои люди не имеем к этому никакого отношения. Но и найти его мы не смогли. Хотя, поверьте, очень старались. А без пищи, без источника света... Я от души надеюсь, что вашему Майклу повезет, но верю в такое везение слабо. Слишком много времени прошло! Он ведь горожанин, да?
Джулиана кивнула. Глаза ее потемнели – англичанка подозревала, что Белчеру уготована печальная судьба, но одно дело – подозревать, а другое – почти что увериться в таком печальном обороте событий.
– Вот вы бы, мисс Хаттерфорд, выжили, – задумчиво протянул Василевский, – а он... Сомневаюсь. Я искренне сожалею об этом! А еще больше я сожалею о том, что вынужден задержать вас здесь на... На, скажем так, неопределенное время.
– Вот даже как? – губы Джулианы вдруг сделались чужими и непослушными. – Эндрю, давайте еще раз вспомним: я подданная ее величества Елизаветы второй. Я представляю телеканал «Дискавери», наконец, я представляю Би-би-си. А вот кого представляете вы?
Василевский попытался улыбнуться, но улыбка его получилась скорее похожей на досадливую гримасу. Однако тон его оставался по-прежнему безукоризненно вежливым и корректным:
– Кто я такой и какие структуры представляю, вы скоро узнаете. Наберитесь терпения. У вас просто нет иного выхода.
– Но почему?! – ее голос завибрировал, Джулиану буквально трясло от возмущения. – Почему вы вообще насильно удерживаете меня здесь, зачем я вам нужна? Ладно, вы и ваши люди, да будьте вы кем угодно! А кто я-то, в конце концов, такая? Пленная? Заложница? Каков мой статус?
– Давайте так – без лишних слов, затей и реверансов. Вы не пленная и не заложница. Вы человек, который увидел лишнее, – чуть приподняв уголки губ, и тем снова обозначив улыбку, сказал Андрей Василевский. – Именно поэтому я вынужден удерживать вас здесь. Что до статуса... Можете считать себя моей гостьей. Разве я плохо принимаю вас, Джулиана? Вы меня поняли? Ну вот и хорошо.
«Лишнее»? – подумала Джулиана, усилием воли сдерживая рвущийся с губ резкий ответ. К горлу подкатил комок, но тем же усилием она сумела проглотить его. – Это что же? Ничего, кроме штабеля непонятных зеленых ящиков мы с Майклом увидеть не успели. Значит, они – это самое «лишнее» и есть!»