Пение птиц, полёт пчелы,
И шум далёкого моря синего.
А через проём в крыше видно небо —
Дневное, цветное, разное,
А ночью звёзды —
Далёкие, манящие, прекрасные.
Мой картонный дом – хрупок и ненадёжен,
А каменный, и с охраной – он твёрже,
Но также призрачен и неустойчив,
В мире, где нет вселенских законов.
Пионер! Настоящий!
Предлагала соседу деньги
За помощь, очень существенную,
Аккуратно послал (отказался), без обсуждения,
Прокомментировав отказ тезисно.
«Я – пионэр, неисправимый,
Как Тимур и его команда,
Невидимый, необходимый,
Без расчёта на благодарность.
Как Дон Кихот досточтимый,
Добрый, чудаковатый,
Дождём помытый, солнцем палимый
И немножечко подслеповатый.
Представьте – врач, диагност, гений
Лечит плохо человека задаром,
И хорошо – только за деньги,
Превращаясь постепенно в фигляра.
Мальчишка соседке-старушке
Предлагает помощь за деньги,
Не котируются, мол, нынче плюшки,
В нашем мире на всё расценки.
Остановитесь, люди!
Олигархов и так через край,
Может, просто добрее будем,
За бесплатно, ну просто так.
Я последний из пионэров,
Именно через Э – обидней,
Из состоявшихся немиллионеров,
Я тот, из СССР, первобытный».
Так говорил мой сосед любимый,
Трудяжка, каких свет не видел,
Цельно-хороший, незаменимый,
Бессеребреник-изобретатель.
Вымирающий вид инженеров
С головой светлой, душой прозрачной,
Не вписывающийся в мир комиссионеров,
Пионер! Настоящий!
Концерт для скрипки и фортепиано
Изгибы рояля,
Изгибы скрипки
Настолько совпали,
Настолько сли́лись,
Что стали просто
Неразлучимы
И превратились
В линию жизни.
Рояля крыло парит,
Прикрывая
Душу хрупкую
«страдивари»,
А скрипка поёт,
Ввысь призывая,
Бытие,
Сыгранное на рояле.
Концерт для скрипки
И фортепиано…
Сердце заныло,
Душа заплакала…
Семь нот всего
Для всего
Гениального.
Небо упало
Небо упало на грешную землю,
Превратившись в лужи и реки,
Став темой для научных полемик
И напугав людей суеверных.
«Грядёт потоп, это кара небесная,
Конец уж близок, я его вижу,» —
Бубнят шаманы чужие и местные,
Надев «корону» для полноты картины.
А ведь и правда, неуютно как-то,
Когда над тобою небо зловещее,
А по земле бродит ложь де-факто,
Хохочет безумно и зубами скрежещет.
И некуда спрятаться, некуда скрыться,
Мы все заложники планеты маленькой,
Которая вертится, и едва уже дышит,
И в бесконечность со всеми мчится.
Небо из голубого сделалось серым,
Вмиг из высокого стало низким,
Наверное, правы те, суеверные,
Что строят ковчег и ждут конца света.
Дождь, дождь, дождь
Дождь, дождь, дождь
Намочил дома, мостовые,
Ждёшь, ждёшь, ждёшь,
А его всё нет и в помине.
Все глаза уже проглядела,
Все сводки аварий за́ день,
Ну где же ты, где же?
Потерялся в тумане.
Свет фар в окошко заплаканное —
Ну, Слава Богу, приехал,
И злой мир стал сразу ласковым,
Много ли надо для этого?
Потом – не считается
Жизнь – эксклюзив,
Драгоценность бесценная,
Невозможно купить,
Можно лишь подарить
И отнять.
Осознав, захотев —
Невозможно вернуть,
Сохранить, заперев, —
Не удастся.
Если вдруг повезло —
Ты жизнь в дар получил,
Так живи,
Наслаждайся, радуйся,
Если можешь,
То сам жизнь подари —
Только в жизнях жизнь
Продолжается.
А не можешь —
Чужую не забери,
Думай до,
Потом – не считается.
Что-то сон нейдёт
Любимый всю ночь спать не давал —
Пел серенады про любовь свою,
Что-то ласковое на ушко шептал,
Сон сморил – не дослушала.
Утром проснулась – вся в поцелуях:
И чело, и ланиты, и руки,
Как же так? Вечерами над зельем колдуя,
Надеялась – спать будет змей близорукий.
А ты нет – ничего не боишься:
Ни ковида, ни зелья, ни по́лога,
Любимый комар, ты мне уже снишься
В виде опытного стоматолога.
И любимый опять, всю ночь напролёт,
Поёт серенады – я хлопаю,
Видно просит руки, замуж зовёт,
«Я согласна!», – рычу полушёпотом.
Ну держись, комар, став женой – отомщу,
За все ночи мои бессонные —
Спать не дам, к друзьям не пущу,
И порядки – концентрационные!