Чрез пару месяцев, анализируя очередной блок данных, мягко говоря, зависаю… И только через пару тактов понимаю, извлеченные данные никак не могли там оказаться. Есть от чего выпасть в системную ошибку…
Во-первых, информация зашифрована кодом, который, как бы так объяснить, знаком мне на уровне железа. Во-вторых, не отслеживай я внимательно модули анализа, так бы и расшифровал, ничего не заметив. Ну и в-третьих, для полного счастья, в блоке хранились полные протоколы последних часов работы БСК «Вурдалак».
Трачу пару часов на выяснение истории этой информации и начинаю чувствовать себя тупым калькулятором. Данные внесены агентом ЦРУ, через несколько месяцев после гибели президентского бункера в Москве, под видом рядового отчета. Вот только в качестве личного кода был использован до последнего байта знакомый алгоритм шифрования. У меня с СК-2 все протоколы обмена на нем построены. Дикий по своей логике шаг, но если срабатывает, то лучшего и придумать нельзя. Нужно спрятать секрет, который враг хочет узнать? Спрячь у него в компьютере! Ну кому, в здравом уме, придёт в голову искать ваш секрет у себя под носом?
5.12.2165 г. от Р. Х. Москва.
Михаил Иванов замер слева от второй шлюзовой двери президентских покоев. Дисплей перед глазами отображал состояние организма, все параметры в норме. Лишь эмоциональное состояние слегка зашкаливает, да уровень мыслительной активности совсем маленько не дотягивал до условной половины нормы.
В полностью отрешенном состоянии, он раз за разом прокручивал в памяти произошедшее с ним через несколько часов после встречи их транспорта с истребителями американцев…
Вынырнувший из-за горизонта транспортный вертолет, вышел из режима скоростного полета, развернул лопасти винта и приземлился в нескольких десятках метров от уцелевших десантников. Из откинувшегося люка выпрыгнул человек в легком скафандре. Приблизившись к ним, он открыл забрало шлема и проговорил:
— Уцелели…
Михаил невольно напрягся. Тон, которым это было произнесено, прямо сочился ненавистью. Руки сами развернули автомат в сторону майора ГБ.
— Зря… — зло проговорил человек, и Михаил с ужасом осознал, что тело ему больше не подчиняется. Перед глазами повисли слова:
Внешнее управление. Сохраняйте спокойствие.
— Ну, ничего, и вам применение найдётся… — усмехнулся гэбэшник и, развернувшись, зашагал к вертолету. Подчиняясь командам, поступающим извне, десантники потянулись за ним.
С тех пор минуло уже чуть больше года…
Дверь, ведущая в покои президента, раскрылась, и человек, долженствующий гарантировать соблюдение закона и конституции, за волосы выволок в коридор молодую девушку:
— Убрать… — презрительно бросил он.
Наклонившись, один из десантников попытался поставить девушку на ноги. Перед глазами Михаила вспыхнуло сообщение:
Объект мёртв. Уровень угрозы нулевой.
Боец, держащий в руках девушку, замер на месте. Внутри у него что-то оборвалось… Мгновение спустя, всё его существо заполнила пустота, а в ушах гулко отдалось бьющееся в бешеном режиме сердце. Тактический комплекс подал сигнал тревоги, но было уже поздно, все индикаторы состояния стремительно побежали у нулевой отметке.
Несколько минут скафандр пытался реанимировать свою начинку, в то время как Инк, напрямую контролировавший в течении года все действия человека, не мог принять решение, что делать дальше. В конце концов, он перекинул принятие решения на высшее должностное лицо.
Появившийся через десять минут из шлюза президент, осмотрел замерших людей и зло спросил:
— Что происходит?
— Он умер… — прозвучал равнодушный ответ одного из десантников.
— Кто?
— Лейтенант Иванов Миха…
— Да мне плевать, как его зовут! Снимите БСК и отправьте туда же… — нога президента пнула тело висящей сломанной куклой в руках десантника девушки. — Куда и эту падаль…
— Этот БСК не получится снять сразу, он…
— Значит, засуньте в утилизатор прямо в нём!
— Есть! — скафандр Михаила, подчиняясь внешним командам, зашагал впереди бойца, забравшего у него тело девушки.
Вернувшись в свои покои, президент плеснул виски в бокал и почти поднес его к губам, когда прозвучал голос Инка убежища: