— Весёленькое местечко, — хохотнул наёмник по имени Мадбир.
Такого же роста, как Карлен, но более крепкий на вид, вечно лохматый темноволосый Мадбир был единственным человеком во всём отряде, которого Элья откровенно побаивалась, хотя и сама не могла объяснить себе почему. Его улыбка казалась ей оскалом хищника, в прищуре голубых глаз под густыми бровями мерещились опасные огоньки. Из-за куртки с многочисленными карманами и нашивками, фигура Мадбира выглядела ещё массивнее, чем была на самом деле, и Элья невольно вздрагивала, когда наёмник неожиданно возникал поблизости. Однажды, во время очередного привала в лесу, она довольно громко ойкнула, когда увидела тёмный силуэт, быстро идущий по сосняку в её направлении.
— Ты чего? — спросил тогда Мадбир, появляясь из-за деревьев. Он как раз возвращался с рыбалки, с мотком верёвки в одной руке и с небольшим ведёрком — в другой.
Элья неловко рассмеялась:
— Ты меня напугал! Нельзя же так подкрадываться!
Мадбир тоже расхохотался, запрокинув чёрную косматую голову.
— Боишься меня? — весело спросил он. — Правильно, малышка. Меня многие боятся. И, как показывает время — не зря! Но ты не трясись, я своих не трогаю.
Он потрепал её по щеке большой, пахнущей рыбой рукой и зашагал к костру, над которым корпел сосредоточенный Мароль.
Элья тогда задумалась было, насколько она в этой компании «своя», но потом, как водится, опять на что-то отвлеклась.
Сейчас же при звуках его голоса девушка снова вспомнилась та встреча в лесу.
«Как показывает время — не зря…»
Действительно, не зря. Разве можно не бояться человека, которого веселят чужие несчастья? Вот вышагивает, со спрятанными в карманах руками, отведя локти, смотрит вокруг и щурится — будто к товару приценивается. Меж тем как перед ним — люди с покалеченными судьбами…
«И в ком-то из них, возможно, живёт волшебник», — невольно подумала она.
Так это было, или нет, впечатление от местных жителей создавалось на редкость угнетающее.
Вот уж сложно назвать это место «весёленьким»… Даже в шутку. Как-то неправильно говорить такое, не по-человечески.
Элья незаметно подобралась ближе к Грапару и зашагала с ним рядом. От этого стало немножко спокойнее.
— А почему ты не хочешь остановиться у кого-нибудь из этих людей? — спросила она. — Им наверняка нужны деньги, а возьмут они меньше, чем городские…
— Там живёт одна моя знакомая, — отозвался Грапар. — У неё остановимся.
— А…
Элья слегка поотстала.
Знакомая, значит. Ну-ну. И сколько у него, интересно, таких знакомых?..
Позже выяснилось, что причин для неуместной (в любом случае) ревности не было никаких. «Знакомой» Грапара было около пятидесяти лет, причём, когда Элья увидела её, то порядком струхнула: по её представлениям, именно так выглядели ведьмы, некогда жившие в шемейских деревнях. Нет, внешность Кальды — так её звали — вовсе не была отталкивающей: ни страшных бородавок на лице, ни длинных когтей; русые волосы аккуратно уложены, платье хоть и простенькое, но чистое и вовсе не рваное… Но как она разговаривала, как держала себя, как смотрела на гостей!
— Вы, трое — на чердак. Вы — сюда. Вы, две, ляжете в той комнате.
Слова произносит как-то странно, словно в детстве её по-другому учили их выговаривать. Голос грубоватый, лицо застывшее, будто каменное. Глаза смотрят так тяжело, что от них хочется спрятаться. Элье показалось, что даже Грапар избегает смотреть на Кальду. Откуда он вообще её знает? Она швея, живёт в одном из самых унылых стамарских кварталов — хотя дом её, несмотря на некоторую неопрятность снаружи и изнутри, выглядит весьма добротно: нельзя сказать, например, что ему может грозить такая беда, как протекающая крыша, или что в него легко пробраться ворам, сломав дверь или высадив ставни. Как он отыскал её в этой дыре, что их связывает?..
На прямой вопрос Грапар ответил как-то невпопад:
— Она наполовину иланка. И ненавидит Эреста… — Потом глянул на недоверчивое, немного обиженное лицо Эльи и усмехнулся: — У меня много самых разнообразных знакомых по всей стране. Я ведь давно в Сопротивлении. Кальда — очень сильная, волевая женщина. И она всегда помогает мне. Если хочешь узнать о ней что-то личное — лучше сама спроси.
Поговорить с Кальдой по душам? Нет уж, спасибо. Проще умерить своё любопытство. Хотя Элье никогда прежде не приходилось общаться с иланцами, даже полукровками. Вот, значит, почему Кальда так странно говорит — акцент…
— Да нет, ладно. — Элья беспечно пожала плечами. — Пойду лучше прогуляюсь. Интересно же город посмотреть! Не хочешь составить мне компанию?
— Чего я там не видел… — рассеянно отозвался Грапар. — Да и дела кое-какие есть. А ты прогуляйся, если хочешь. Только одна не ходи, Стамар — не самое безопасное место.
Он вышел из дома, а Элья осталась стоять посреди пустой прихожей. Настроение гулять практически сразу пропало, но меньше всего ей хотелось бы, чтобы Грапар решил, будто у неё было желание посмотреть город только с ним.
Девушка обошла дом в поисках Лэрге. Однако шемейского графа нигде не было, как не было Мароля, Мадбира и Карлена. Одна только Жерра сидела в доставшейся им комнате, завалив единственный стол чертежами и бесконечными формулами химических реакций.
Как ни крути, получалось, что гулять придётся в одиночестве.
***
За полтора часа прогулки город Стамар никак себя не реабилитировал в Эльиных глазах. Он был уныл и вял, вид его узеньких, перемазанных копотью улиц нагонял тоску. Лишь в центре царило какое-никакое оживление — если, конечно, можно было назвать центром небольшую площадь, где находился деревянный храм и школа, а также ближайшие к этой площади кварталы.
Но потом Элья, нога за ногу, добрела до рынка и здесь немного приободрилась. Запахи, краски, смех и ругань — какая-никакая, но жизнь! Это был меньший из двух городских рынков, специально для той половины города, где жила Кальда — даже её дом можно было отсюда разглядеть, среди прочих.
Почти сразу же Элья рассталась с парой тулимов, соблазнившись узорчатым шейным платком. Накинув обновку на плечи и завязав углы затейливым узлом, девушка, уже в более приподнятом настроении, отправилась дальше, через вещевую часть — в продуктовую. Просто так.
Дойдя до мясных рядов, Элья, к своему удивлению, обнаружила там Грапара, придирчиво разглядывавшего свиной окорок.
Он заметил девушку не сразу, и встрече этой будто и не обрадовался совсем. Даже, пожалуй, рассердился слегка.
— Кальда хочет борщом нас накормить, попросила купить мяса.
— Правда? — обрадовалась Элья. — Я тоже больше всего люблю борщ со свининой. Может, этот кусочек возьмём? По-моему, симпатичный…
— А по-моему, старый. Здесь есть свежее мясо вообще, или как? — крикнул он торговке, которая в этот момент рассчитывалась с другим покупателем. Элья улыбнулась: Грапар, выбиравший мясо, почти умилил её. От него не шло этого ощущения: «Я руковожу важным походом», «На мне большая ответственность». Обыкновенный парень, понятный и естественный… и чуть более близкий, чем обычно.
— Да свежее тут всё! — возмутилась торговка. — Смотри, жирок какой беленький, только-только утром Власку зарубила… Вот, держите сдачу со своей серебрухи.
Предыдущий покупатель ушёл с бараньей вырезкой, и Грапар, в свою очередь, с недовольным видом рассчитался за тот кусок свинины, который внушал ему наибольшее доверие. Торговка молча, по-прежнему сохраняя оскорблённый вид — цену всё равно пришлось снизить — завернула мясо в бумагу и перевязала куском бечёвки.
— Давай пир сегодня устроим! — предложила Элья. — А то когда ещё нормально поесть сможем? Возьмём сыру вкусного, вина, овощей, какие сейчас есть, и…
— А у тебя много денег? — спросил Грапар.
— Ну… — замялась Элья.
Мужчина невесело усмехнулся.
— Тогда, боюсь, с пиром придётся повременить.
— Да я просто так предложила, — поспешила сказать Элья. — Я думала, у нас всё хорошо… — Она смущённо потеребила узел только что купленного платка. — Мне, на самом деле, ужасно неудобно, что я практически в роли приживалки, но…