Я замираю с бокалом в руках, не зная, на что реагировать первым —’на новость, которая означает, что через минут десять-пятнадцать я буду уже пошатываться от такого количества алкоголя разом, или на внезапное обращение «птичка»…как в старые добрые времена.
Он внезапно странно и дьявольски улыбается.
— У тебя документы с собой?
— Конечно, — ошарашенно отвечаю я.
— Все?
— Да… я никогда не оставляю на съемной квартире документы… а что?
— Про-осто, — хмыкает парень, — вдруг тебя в пьяном виде задержат. И начнут устанавливать личность…проверишь?
Я возвращаю ему взгляд, говорящий «тебя что-то в какую-то странную степь несет, дорогой», и, отставив бокал, открываю сумочку. Потом выкладываю на стол папку, раскрываю, и начинаю рыться, перебирая всё. И достаю паспорт.
— Ну… проверила, — пожимаю я плечами, раскрывая паспорт, — все в порядке…эй?
Мирослав уже сидит с моим загранпаспортом в руках и задумчиво копается в смартфоне.
— Ты что делаешь?
— Проверяю, — до ужаса честным тоном отвечает Мирослав, — вдруг поддельный.
— Ты издеваешься? Нельзя давать никому в руки свои документы…
— Именно, птичка. Ты растяпа. Сейчас возьму кредит на твое имя, на сумму твоего долга, и капец тебе…раз ты не уверена, что я проиграл бы. Всё, — и он кладет паспорт обратно на стол.
Я сглатываю.
— Что всё? Ты взял на меня кредит?
— Угу. Кредит доверия мне.
Я недоуменно мотаю головой. Нифига не понимаю. Я уже пьяна, что ли?
— Прости, что?
Мирослав откладывает телефон в сторону,и, вздохнув, смотрит на меня. Я чувствую вибрацию на столешнице, как от смски.
— Маргарита мне рассказала все, птичка, — сообщает внезапно он, — подозреваю, что не только мне… может быть, все теперь знают, что новый секретарь Марка с придурью в голове и бегает от людей, потому что считает, что они по статусу друг другу не подходят. Несмотря на то, что все немножко прояснилось для меня…— он задумчиво смотрит в сторону и барабанит пальцами по столу, — я все равно на тебя обижен, птичка. За то, что свалила именно с Марком. Допивай, — он придвигает ко мне снова бокал.
Я в шоке беру и послушно вливаю в себя вино. Мирослав усмехается.
— Прекрасно. Поэтому в ответ я сделаю то, на что ты, возможно, обидишься. Но так тебе и надо.
— Что сделаешь? — интересуюсь я, облизав пересохшие от волнения губы. Мне кажется, или разговор как-то давно идет совершенно не по моему плану?!
Парень подпирает рукой лицо, и насмешливо смотрит на меня.
— С двух бокалов ты через полчаса превратишься в пьяное вхлам, но жизнерадостное тело, которое я погружу с собой в такси и мы отправимся в аэропорт. Только что я заказал билет и тебе, птичка. Там у нас будет достаточно времени пообщаться наедине… о нашем поведении.
— «Там»?! — в ужасе переспрашиваю я, чувствуя, как волосы поднимаются дыбом.
— В Испании, птичка.
И он довольно ухмыляется.
Эпизод 31.3
Эпизод 31.3
Я осторожно щипаю себя за руку. Нет, вроде бы я не сплю. Может, просто валяюсь с высокой температурой и брежу?
— Ты прикалываешься, — вырывается у меня, — к-какая Испания? Я работаю, и вообще… в смысле — «заказал билет»?
Самое страшное, что я понимаю — через полчаса я действительно превращусь в пьяное хлам тело. Потому что уже сейчас чувствую, как по венам разливается тепло от алкоголя. Тепло везде. Даже щеки горят.
— В прямом, птичка, — хмыкает Мирослав, и снова достает смартфон, — еще бокальчик, м?
— Не-ет…
— Поздно сопротивляться. Погоди, я сниму бронь с номера и найду другой. Выпей пока ещё.
— Мирослав!
— Не отвлекай, птичка.
Он снова одной рукой подзывает официанта. И новый бокал оказывается передо мной. Я в шоке смотрю на него, понимая, что не то что разговор пошел не по плану, а все пошло не по плану!
Внутри, правда, робко поднимает голову мысль, что Мирослав действительно прикалывается. Но мысль «у него вполне серьезное лицо, и если это шутка — то крайне дурацкая» — пинком загоняет предыдущую в самые глубины, где она затыкается.
— Всё, — произносит Мирослав и откладывает телефон, — давай, птичка. Выпей за удачный перелет.
— Ты… сумасшедший, — я мотаю головой, — я не верю, что ты это реально сделал!
Он улыбается мне в ответ. Я резко выдыхаю. Сделал он это обезоруживающе, и так просто, будто мы уже давно парочка, и он очень доволен сюрпризом, который подготовил. Черт. Вот уж точно — мистер непредсказуемость.
Я хватаю бокал и отпиваю. Нервно, едва не пролив вино на одежду.
— Тебя точно не тошнит в самолете? — вкрадчиво интересуется Мирослав.
Я снова мотаю головой.
— Зачем ты это делаешь? — вырывается у меня вопрос, — мы же поссорились, и… наш спор закончился.
Мирослав приподнимает бровь. Под его пристальным, прожигающим взглядом я чувствую себя какой-то тупицей, которая не понимает очевидных вещей.
— Наверное, потому что ты мне нравишься, птичка, — произносит медленно он, — без твоих дурацких звонков и смсок с просьбой вытащить твой зад из очередной ситуации мне было, если честно, скучно. А ты считала, что я хотел просто затащить тебя в постель?
— Да, — вырывается у меня.
Это все, что я могу сейчас произнести.
— Да? — он хмыкает, — понятно. Об этом мы еще поболтаем. Пей.
Я снова отпиваю из бокала, хотя, первые ласточки опьянения уже ощущаю отчетливо. В ушах немного шумит, внимание становится рассеянным и я, как в кокон, погружаюсь в свои мысли целиком, будто отключившись от внешнего мира.
Как все странно. Столько переживаний, и все они растворяются в простом «ты мне нравишься». Нравлюсь, правда, как кто? Как девушка? Как собеседник? А?
А потом алкоголь захватывает меня в свои сети, и мир кто-то ставит на быструю перемотку. Вот я допиваю третий бокал вина, а вот Мирослав заказывает у официанта еду. Вот я с наслаждением жую кусок нежного мяса. Вот я вилкой ковыряюсь в салате, пытаясь поймать помидор, который какого-то черта ускользает. Вот Мирослав отбирает у меня четвертый бокал и просит официанта больше мне не наливать, а тот косится на меня с некой опаской.
— Буянить начнет, — поясняет Мирослав, — а у нее черный пояс по тхэквондо.
Мужчина быстренько убегает, поменявшись в лице.
— Но… — я хочу было что-то возразить, но возле моих губ оказывается палец, заставляя меня замолчать.
— Птичка, мне нужно тело пьяное и веселое, а не которое тошнит. Осталось два часа. Тебя не возьмут в самолет.
— Мне все еще кажется, что ты шутишь, — бормочу я.
— Вот и проверим, — он ухмыляется в ответ.
Потом он оставляет меня одну, пообещав отлучиться на пару минут. Тут же ко мне за столик подсаживается Рита, которая сегодня выглядит как подружка Тимати. Что для нее странно, так как я ранее видела ее в достаточно элегантных костюмах.
Кажется, в этот момент выпитые три бокала с головой нахлобучивают меня, потому что я слабо улавливаю, что Рита меня спрашивает, отвечаю как-то невпопад, понимаю это слишком поздно, глупо оправдываюсь, хихикая, и пропускаю момент, как Мирослав возвращается обратно, а Маргарита стучит ему кулачком по голове, что-то втолковывая. До меня доносятся фразы «ее не пустят в таком виде!», «а в другом виде она будет упираться!», и Маргарита делает обреченно «фейспалм».
— Со мной все вот так, — я показываю большой палец, а Рита подхватывает меня под ручку и тащит в туалет. И там, костеря Мирослава на чем свет стоит, долго умывает меня ледяной водой.
— Слушай, не настолько я и пьяная, —пытаюсь отмазаться я от еще одного витка умывания, — мне уже хол-лод-дно!
— Это уже! — сестра Мирослава грозно сверкает глазами, и на лицо мне хлопается рука с водой, — ты сидела и языком еле шевелила! Вы, блин, внезапные, как понос, и друг друга стоите! Аня! Это ему двадцать пять, а тебе уже тридцатник скоро!
Я отплевываюсь от воды и грустно смотрю в зеркало.
— Намекаешь, что я старая для…
— Дура! Намекаю, что из вас двоих у тебя хотя бы должны быть мозги!
— У меня есть…
— Не ими думаешь, значит! Повернись и задери лицо.
Я послушно делаю это. Рита достает влажные салфетки и начинает стирать остатки потекшего макияжа.
— Теперь я буду страшная…
Девушка закатывает глаза.
— Если дело дойдет до вашей свадьбы — я с вами двумя повешусь, — сообщает она.
— Какой свадьбы, не пори чепуху…
Она внезапно усмехается.
— Я прекрасно знаю Мирослава, Аня. Так долбануто он себя никогда не вел. Все, готова! Иди давай, навстречу приключениям, теплому солнышку и пляжам, —и она разворачивает меня за плечи, выпихивая из туалета. Меня сразу сгребает Мирослав, карауливший возле двери. Он приобнимает меня одной рукой, притянув к себе. Перед лицом появляются пальцы.
— Сколько?
— Эээ… четыре.
— В каком году началась первая мировая война?
— В тысяча девятьсот… ммм...
Мирослав заглядывает мне, в лицо, приподняв бровь.
— Девятьсот четырнадцатом! — быстро отвечаю я.
— Хорошо, — усмехается он, — в самолет тебя можно грузить. Пойдем, нам еще проходить регистрацию.
— Уже? — в ужасе спрашиваю я, а он утягивает меня за собой. Я ощущаю себя так странно уютно и правильно, прижимаясь к нему, что даже сердце начинает биться волнительно быстро, — но если ты не шутишь, у меня нет вещей, и вообще, это как-то очень внезапно и…
— Рита переборщила, приводя тебя в чувство? Я все никак не нащупаю грань между пьяной веселой птичкой, и пьяной вхлам птичкой.
— Но…
— О, пойдем попрощаемся с Марком.
О, нет! Мне же в понедельник на работу!
— Он меня не отпустит! — пищу я, — я его секретарь…
— Я уже с ним договорился, — фыркает Мирослав, — иногда очень полезно быть единственным трезвым человеком на празднике.
И когда мы подходим к Марку, я понимаю, что ему тоже уже хорошо. Он обнимает на прощание Мирослава, похлопав по спине, потом обнимает меня, и, пока я в шоке моргаю глазами, тоже от души похлопывает по спине. А потом обнимает еще кого-то… мы в этот момент уже отходим, и направляемся к выходу. У дверей я замечаю, как двое охранников выпихивают какого-то мужика лет сорока на улицу, а стоящая в нескольких шагах Юля радостно показывает ему вслед средний палец.