— Дима-а-а! — ласково пропела вслед подруга. — Принимай жену. Чуть живую и немножко нездоровую. Только осторожно — надорвалась на пахотно-дорожных работах. А лучше всего принеси стул. Предупредить заранее не могли — все вещи, включая сумочки с мобильниками, в багажнике. Да и не до звонков было. — И тут же сквозь зубы дала мне рекомендацию немедленно вспомнить самый болезненный момент в моей жизни. Например, когда на меня уронили платяной шкаф.
Димка споткнулся, осознал, что со злости отмахал лишние метры, медленно развернулся и, сунув руки в карманы спортивных штанов, неторопливо зашагал к воротам. Не хотел выглядеть «частным лицом», поддавшимся на розыгрыш. За это время я успела сообщить Наташке, что на моей памяти такого события, как свалившийся на меня шкаф, нет.
— Ты этого просто не помнишь! — прошипела Наташка. — Шарахнуло им по головушке, вот память и отшибло. Ирка, ну ты совсем… «частное лицо»? Где твое воображение, основанное на соображении? Тебе сейчас от родного человека нужны только жалость и участие, а не грубые нотации. Здравствуй, Ефимов!
— Откуда это вы?.. — ошеломленно спросил муж, начиная подозревать отсутствие розыгрыша.
— Странный вопрос, Ефимов. Как поется, «вышли мы все из народа». Топи «титаник». Если бы ты знал, в каком дерьме мы были!
— А это кто там, на заднем сиденье? Саженец?
— Саженка. Ольга. Неужели не узнал? Мы ее тоже сначала не узнали, а уж потом, когда выползла из грязи, тем более. Можно мы с ней у вас помоемся?
«Саженка» торопливо поздоровалась, заодно на перспективу пожелав Димке доброй ночи. При этом сильно гнусавила. В ответ он угукнул и уставился на меня.
— А почему Ирине стул нужен?
Услышав свое имя, я тут же воспользовалась Наташкиным советом и мысленно уронила на себя шкаф. Надеялась на всплеск отрицательных эмоций, но даже не пикнула.
А попробуйте пикнуть из-под шкафа.
Не услышав от меня никаких позывных, Наташка посетовала на то, что я язык прикусила. А стул непременно нужен. Зачем Димке самому мазаться об радикулитную жену? Как-нибудь сама на нем до бани доскачет. И главное, надо не дать мне встряхнуться, чтобы ошметки грязи в разные стороны не полетели. Сообщила, что очень кушать хочется и что провиант мы привезли.
Муж встрепенулся, почувствовав твердую опору для нравоучений, проворчал:
— Уверен был, добром и на этот раз не кончится.
— Можешь пересчитать количество чурок, потраченных для титана, — обиделась Наташка. — Две трети верну.
— «Чурок?!» — испуганно дала о себе знать Ольга.
— У тебя явно националистически-садистские наклонности, — с сожалением вздохнула Наташка. — Дмитрий Николаевич не использует при растопке титана залетных гастарбайтеров. Привыкли оскорблять их человеческое достоинство. Чурками называются дрова в миниатюре. Мини-круассаны знаешь? Дим, не стой тут восклицательным знаком, а? Потом, за ужином отыграешься. А лучше — за завтраком. Больше времени на подготовку. Без тебя вытряхнемся. На, тащи домой свои сумки!
Вот тут я некстати и застонала. От боли в пояснице. Нагнулась за кроссовками, а выпрямиться не смогла. Забыв про обиду и уж тем более про обязанности истопника, Димка понесся за лекарством и шприцем. Наташка, обругав меня за нерасторопность мышления, пожелала скоропостижно выздоравливать и идти в баню. Следом за ними. Любым способом. На стуле или без него, не важно. Именно туда, прихватив сопливящуюся Ольгу, она сама и направилась, бодро проорав:
— «Не кочегары мы, не плотники, да!» Спустя полтора часа мы с Наташкой в умытом и расслабленном состоянии сидели в нашей столовой. Ольга, отличавшаяся несравненно большей расслабленностью, непрестанно шмыгая носом, лежала на диване. За полным самодовольством не сразу догадались смерить нашей девушке температуру. Получив результат в тридцать восемь и восемь градусов, ужаснулись. Ольга наоборот — обрадовалась. Была счастлива уже тем, что находится в цивильных условиях да еще среди друзей, а не где-нибудь в придорожной канаве. Димка, добившийся от меня пяти признаний в том, что зря его не послушала и покатила с Натальей, был сдержанно-ласков со всеми. Только в три ночи позволил себе напомнить Наталье о ее собственной псине, которую он, по настоятельной просьбе Натальи Николаевны, опекал, дабы не мешала перевозке баснословного, судя по количеству мешков, тряпок и ящиков, числа саженцев и рассады. Мы с Наташкой тайком переглянулись. Получалось, что Дмитрий Николаевич не выдержал и проверил свои подозрения по поводу нашей версии об увлекательном мероприятии — неоднократном перетягивании машины из одной грязной ямы в другую. Не поленился же! Ночью, в полной темноте… Впрочем, наверняка с фонариком. Ну откуда ему было знать, что Наташкина «Шкода» одной только «мордой» в грязь не ударит.