— Почему же нет? — Кэрри уложила Джейкоба и поменяла ему подгузник. — Я и раньше их встречала. Они мне нравятся, и я собираюсь стать одной из них.
— Ох, нет! — запротестовал вдруг Уилл, берясь за ручку двери. — До меня вот только дошло, что я добавляю Ариану и тебя к клану женщин Кэлхаунов. Теперь их станет больше, чем Кэлхаунов-мужчин.
— А говорят, что в мире нет справедливости, — усмехнулась Кэрри.
Уилл взглянул на нее насмешливо и покорно и распахнул дверь — его семья выходит.
— Кэрри, ты готова?
— Готовее быть не может. — Кэрри прижала руки к бунтующему животу и поморщилась: голос ее прозвучал так, будто на нее нагрузили что-то, чего она вовсе не желает, а ведь это не соответствует действительности.
— Тогда я скажу Брету — пусть включит музыку. — И Джинни заспешила из комнаты.
Несколько секунд — и Кэрри услышала начальные звуки «Музыки на воде» Генделя, которые лились из стерео в гостиной. Еще раз она нервно окинула себя взглядом в зеркале: определенно ее бледнит сегодня любимое кремовое платье, надо подрумяниться. Вот, теперь другое дело. Эх, если бы так же просто было загримировать некоторый ужас в глазах и снять судороги в животе... С того времени, как она ощутила всем существом, что любит Уилла, ее страх, ее опасения лишь усилились. Ей удавалось до известного момента ожидать предстоящего события с убеждением, что она выходит замуж ради благополучия близнецов. А теперь вынуждена признать: нет, столько же — ради себя самой! Знать бы точно, каковы истинные чувства Уилла к ней...
Слабый стук в дверь — это отец. Хью вошел, не ожидая ответа, — худощавый, с седыми волосами. Вид у него как у завзятого тихони интеллигента, и не подумаешь, что у этого человека стойкий пробивной характер газетчика старых времен.
— Пора, солнышко, если ты не надумала отменить всю эту затею.
— Ну что ты, папа! А я-то думала, Уилл тебе нравится, — засмеялась она, подошла и взяла его под руку.
— Уилл мне нравится, а вот видеть тебя обиженной — нет.
— Уилл не обидит меня, — заверила она, обнимая отца. — Все идет прекрасно. — Кэрри улыбнулась: на этот раз она уверена — Уилл предан ей.
— Единственное, что могу сказать, — хорошо, что у меня больше нет дочерей и Кэлхаунам больше не на ком жениться.
— Папа, ведь ты всегда любил Брета и Уилла, всегда любил. — Она поправила ему галстук и поцеловала в щеку.
— Может, и так, но не мешало бы иметь зятьев поразнообразнее. — Хью вдруг просветлел. — А с другой стороны, этот снабдил меня двумя внучатами.
— Тогда веди! — Кэрри положила ему руку на сгиб локтя.
— Чего еще может желать отец? — С видом собственника он погладил ей пальцы. — Только чтобы ты была счастлива.
— Буду, папа! — Она взяла букет невесты — алые розы и лаванда — и скомандовала: — Пошли!
Хью взыскательно осмотрел ее и, видимо удовлетворенный, повел к двери и потом через холл в гостиную. С их приближением (Джинни дала знак Брету) музыка сменилась — зазвучал свадебный марш. Остановились на пороге гостиной; Кэрри быстро оглядела комнату: Уилл стоит рядом со священником у камина, украшенного цветами. Прекрасно сшитый серый костюм придает ему вид торжественной почтительности. Он увидел невесту, и глаза его вспыхнули радостью, он протянул к ней руку.
Она любит его, доверяет ему — вдруг Кэрри успокоилась, нервозность, мучившая ее весь день, ушла, появилось чувство определенности. Девушка улыбнулась, крепче сжала локоть отца и смело пошла навстречу будущему с любимым — Уиллом Кэлхауном.
— Твой папа всегда так плачет, как сегодня? — три часа спустя спросил Уилл, когда они собирались уезжать в свадебное путешествие.
Кэрри смеялась и махала рукой толпе родственников, стоявших на тротуаре. А они бросали рис, птичий корм и лепестки цветов в отъезжавшую машину Уилла.
Мать Уилла подняла Джейкоба, а одна из сестер — Ариану: дети должны видеть, как уезжают в свою первую поездку их родители. Кэрри радовалась, что за близнецами взялись ухаживать бабушка и тети, но сама она все равно будет беспокоиться и скучать. На вопрос она ответила, только когда машина завернула за угол, и дом скрылся из виду.
— Нет, никогда не видела, чтобы папа так плакал. Может, он знает о тебе что-то, чего не знаю я?
— Да много, наверно, всего знает обо мне, чего ты не знаешь, — вскинул брови Уилл. — Но воспринял все так эмоционально потому, что ты — его малышка.
— Возможно. Мне он сказал, что рад моему замужеству.
— А мне — что у него гора с плеч: больше нет дочерей, которых могут увести эти коварные Кэлхауны.
— Мне он тоже это говорил — без эпитета «коварные».
— Ну, на то он и писатель, чтобы применять подходящие к случаю эпитеты. — Уилл свернул на улицу, которая выходила на 17-е шоссе, ведущее в Гранд-Стрэнд и Миртл-Бич, и искоса взглянул на нее. — А как себя чувствует бывшая мисс Маккой замужем за Кэлхауном?
— Счастливой, — призналась Кэрри, опустив взгляд на усыпанное бриллиантами свадебное кольцо, соседствовавшее с рубиновым обручальным.
От красоты этих двух драгоценностей у нее захватывало дух, и когда она смотрела на кольца — и вправду чувствовала себя уже замужней женщиной, счастливой в браке. У них с Уиллом не было времени писать индивидуальные обеты, как она делала с Робертом. Священник провел традиционную свадебную церемонию, и Кэрри нашла это вполне естественным. Необычность ситуации в том, что их мысленные обеты на самом деле далеко не традиционны для только еще вступающих в брак. Уилл, кажется, остался доволен ее ответом — одобрительно кивнул.
Ехали уже по побережью, и он вдруг заявил, что непременно приобретет новую машину — для нее, и чтобы она отвечала самым высоким требованиям безопасности, и чтобы, конечно, были встроенные сиденья для Джейкоба и Арианы. Кэрри согласилась: да, все это необходимо. Но когда он начал подробно описывать детали и качества будущего семейного экипажа, тяжко вздохнула.
— Что ты, Кэрри, что-нибудь не так? — испугался он.
— Ты очень практичный, Уилл. Знаешь, у меня такое ощущение, будто наш медовый месяц кончился, не успев начаться.
— Ага, опять я, стало быть, не заслуживаю звания романтика.
— Не-ет, по-моему, ты вполне...
— До этого момента?
— До этого.
— Так придется мне что-то предпринять, чтоб изменить твое мнение, миссис Кэлхаун.
— Что ж, дерзай, — улыбнулась ему Кэрри и стала любоваться мелькавшими по сторонам дороги пейзажами.
Улыбка ее скоро исчезла — вспыхнуло воспоминание о словах Уилла в тот вечер, когда он сделал предложение: не стоит путать романтическое ухаживание с любовью. Но печаль незаметно ушла — сколько радостей уже принадлежит ей и сколько еще ждет впереди...
Отель, к которому они подъехали, оказался для Кэрри первым сюрпризом. Прекрасное многоэтажное здание, у элегантного входа гостей встречают служащие в красных ливреях, их «мустанг» мгновенно припарковали. Окруженный просторными полями для гольфа, ухоженными садами, отель сверкал, как драгоценный камень на бархате.
— Ну и как? — скромно осведомился Уилл, когда портье унес багаж, а красавец в красной ливрее уехал в «мустанге» ставить машину в гараж. — Обстановка для романтики подходящая?
— Потрясающе, Уилл! Я и не ожидала ничего подобного.
— Получше, чем романтическое гнездышко, куда собирался тебя везти Роберт?
— Не знаю, я же никогда там не была, ты забыл?
— И я чертовски рад, что не была.
Он взял ее за руку, и они вошли в вестибюль, полный ярких цветов и папоротников, трепетавших под ветерком кондиционеров. У роскошной стойки они впервые зарегистрировались как муж и жена. Как это Уилл ухитрился забронировать номер в разгар летнего туристского сезона, да еще в таком отеле, оставалось только гадать. Портье распахнул высокие двери и отошел в сторону. Уилл подхватил Кэрри на руки и внес в их апартаменты.
— Уилл, что ты делаешь?! — Она поспешно ухватилась за его плечо.