ТРЕБУЕТСЯ решить, какой из ответов дает преимущественное право на престолонаследие и почему.
Преимущественное право престолонаследия определяется не разумностью речей, а законом – тогда власть с самого начала будет окружена благоговением, которое останется лишь надлежащим образом использовать. То есть применить искусство управления.
Само это выражение – «применить искусство управления» в чем-то похоже на применение алмаза. Один резчик воспользуется алмазным острием более искусно, другой, возможно, менее. Но если в их распоряжении не будет самого алмаза, искусство его применения окажется бесполезным. Неоспоримость права на трон, принадлежащая Сыну Неба, – вот что такое алмаз. Умение добиваться наилучшего блеска граней – вот что такое искусство его применения.
Разумность речей, ясное дело, не повредит, она способна добавить сияния к сиятельному блеску, – но лишь если таковой имеется. И нет большой беды в том, что один из принцев следует книге «Луньюй», а другой – «Дао дэ цзин»; неоспоримость права на власть поможет истолковать их слова в правильном смысле, к выгоде всей Поднебесной. Отсутствие же такого права неизбежно даст повод для неверного истолкования и разумных речей, и самых благих намерений. Сотни варварских вторжений не смогли сокрушить империю, но если бы каждый ее подданный хотя бы допустил мысль, что при случае императором может стать и он, ничто не спасло бы устои Поднебесной.
Лучший совет, какой только можно дать властителю Цзяну, – продолжить обучение своих сыновей. Ибо в деле приобретения знаний опаснее всего произвольные остановки, когда познающий, оторвавшись от прежней, по-своему надежной опоры, еще не обрел новую.
Вот первый принц, следуя не столько самому Конфуцию, сколько его самозваным последователям почему-то полагает, что озабоченность простолюдина государственными делами пойдет на пользу как простолюдину, так и государственным делам. Конфуций вовсе так не думал, дух его учения совершенно иной. Вполне довольно того, что благородный муж уделяет время общему ходу дел в Поднебесной. Простолюдину же достаточно своих дел, пусть он и делает их исправно – он тем самым принесет пользу себе, а заодно и Поднебесной. Так же как избыток праздношатающихся не способствует спокойствию в городе, избыток праздномыслящих не способствует процветанию государства.
Конфуций говорил, что соблюдение ритуала, почтение к родителям и забота о детях – вот основы принципа жень. Проявляя истинную мудрость, философ не ставит непосильных задач, поскольку они неизбежно будут искажены теми, кто не готов ни к их исполнению, ни к пониманию. Бессмысленно было бы оспаривать подлинные слова великого философа, что «народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понять почему».
Даже сюцай, участвующий в делах государства, например, исполняющий ту или иную должность в уезде, не всегда способен руководствоваться благом целого, и империя, которая полагалась бы только на это, не смогла бы устоять. У должностных лиц есть свои правила чести и предписанные им ритуалы: следовать предписанному и значит исполнять свой долг. Необходимо, чтобы Сын Неба рассматривал благо Поднебесной как благо собственного дома, для остальных достаточно, если благо собственного дома они будут рассматривать как благо Поднебесной.
Второй принц, говоря о следовании природе, тоже упустил кое-что существенное. Всякое существо, следуя собственной природе, поддерживает естественный ход вещей и тем самым существует в меру отпущенного ему времени. Всякое, кроме человека. Человек появляется там, где все сущее уже сдвинуто со своих мест, а потому он и не имеет собственной природы. Ему приходится выбирать или природу иного, или пустоту: пустота как раз помогает отличить иное от своего собственного. Искусство же управления состоит в том, чтобы предложить такое иное, которое наибольшее количество людей смогли бы принять за свое собственное – ведь их пустота в любом случае окажется чем-то заполненной.
Ясно, что человек, способный хранить внутреннюю пустоту под натиском всевозможных наполнителей, претендующих стать смыслом жизни, абсолютно беззаботен относительно происходящего в Поднебесной. И именно к этому стремится тот, кто воистину практикует слияние с Дао. Обитая в горах, он будет следовать природе гор и ручьев; плывя на корабле – природе ветров и морских глубин, но если поток Дао занесет его во дворец – мудрый без колебаний последует природе власти.