Крах.
Ужас.
— Порой, когда люди одержимы чем-то, для них нет ни родных, ни близких, Гермиона…
Грейнджер замычала от того ужаса, что увидела. Мужской голос, что произнёс сейчас слова — она его узнала.
Джин, с длинными чёрными ногтями, провела рукой по лицу, сменяя его на Ангру Варриса. Вновь этот жест — и опять перед глазами её мать…
Это не оборотное зелье. Это нечто хуже…
Гермиона просто не могла позволить себе эту догадку. Господи, только не это. Слёзы бежали по окаменевшим щекам. Она резко вспомнила ту самую книгу, которую украла из ячейки Беллы. Ту самую, где было написано про обычай красной нити, после которой они с Драко пошли к акромантулам.
Там было еще кое-что.
Легенда о существах ворующих облик — «допплерах». Ворующих вместе с личиной все, что есть в человеке. Страхи, прошлые мысли, поведение, воспоминания. И с помощью этого дара допплер может прожить в облике чужого, хоть всю жизнь. Уникальное существо, обладающее умением метаморфозы. Идеальный стратег у которого скрытность на высшем ужасающем уровне.
— Ты плачешь? — сказала Джин голосом Мортиферы и вновь провела ладонью по лицу, сменяя облик на настоящий.
На её плечи моментально упали длинные чёрные волосы. Мортифера перебросила их на бок, расчесывая своими ногтями-клинками.
— Каково тебе быть такой беспомощной? — насмехалась она. — Без палочки, не имея возможности защититься, быть простым человеком… Маглом…
Гермиона замычала. Внутри плескался кипяток. Он обжигал болью. Такой раздирающей, что ей всё равно, что сейчас будет. Ей больно. Невыносимо.
— Мой папаша обожал опыты, — Мортифера вытянула ноги вперёд, уперев ладони в пол чуть позади себя. Она болтала носками, будто игралась. Жутко. — Ну, я думаю, ты уже знаешь, что Драко оказался отличным результатом экспериментов. Он прошёл испытания ядами, а вот я не прошла.
Её голос менял интонации. С радости до гнева. Так быстро, что от этого становилось отвратительно; от понимания, что она психически ненормальная.
— Он называл меня отличным экземпляром. Его скрытым оружием, — она подняла одну руку к лицу и начала менять облики. Женщины, мужчины. Даже молодые подростки. Десятки лиц. — Он нашёл мою мать за пару лет до того, как умер от отражённого Поттером заклятия. Изнасиловал её под империо. Просто потому что ему хотелось диковинного отпрыска, который сочетал бы в себе и магию, и свою способность. Вот только моя магия очень слаба. Я не умею толком убивать палочкой или обороняться, даже с долбанным боггартом не справилась. И пришлось смотреть, чувствовать страх этого старика…
Гермиона ощутила покалывания в кончиках пальцев ног. Кажется, чувствительность восстанавливалась. Но она не хотела показывать этого. Быть может, это её преимущество.
— Ну же, чего ты молчишь? — хохотнула она, стуча рукой по ноге, будто это была её лучшая шутка. — Ах да, ты под моим параличом. Обычно за это время я успевала снять лицо…
Тошнотворно хотелось кричать. Боже.
Это монстр во плоти.
Это хуже, чем дьявол.
Мортифера встала на четвереньки и подползла к ней, вытягивая к лицу указательный палец, задевая подбородок. Кожу обжёг порез.
— Обычно я ворую облик за десять секунд. Этого мне хватает, чтобы снять с человека его лицо и забрать себе, — она улыбнулась. — А знаешь, что становится с телом ещё живого, но парализованного человека, который испытал на себе жуткую боль заживо содранного лица? — она приблизилась к уху. — Он становится пеплом. Твоя мама лежит где-то на улице. Помню, какой красивый след она оставила на снегу… Так торопилась к вам. На блядский рождественский ужин.
Грейнджер с криком кинулась вперёд, но ноги ещё не до конца отошли от паралича. Мортифера тут же повалила её на пол и уселась сверху, приставляя клинок к горлу. Ударила пощечиной по лицу.
— Думаешь, я не знаю, сколько длится мой паралич? — она улыбалась. Улыбалась, и кости этим ломала. — Мой папаша хотел себе ручного допплера. Вот только у меня были совсем другие планы.
Грейнджер рыдала с закрытыми глазами. Захлебывалась. Закричав, она и голоса своего не слышала. Пыталась дышать, но правда, которую она узнала, придавила бетонной стеной. Она задыхалась. Нет. Нет. Нет. Только не мама…
— Странно, правда, — Мортифера встала на ноги и отошла к окну. — Нарцисса забрала у меня мать, я забрала твою.
Гермиона перевернулась на бок и подтянула к себе колени, свернувшись в позу эмбриона. В ней не было больше жизни. Её часть отняли.
— Я хочу наказать эту мёртвую суку, хочу, чтобы Драко чувствовал себя виновником всего, что сейчас происходит. Чтобы он возненавидел мать, — она обернулась через плечо, оглядывая Гермиону, лежащую на полу. — Он был предназначен мне обетом, так какого чёрта ты его отобрала? После свадьбы я бы получила над ним полный контроль. Смотрела бы на то, как он убивает, даже если не хочет этого. Смотрела бы, как его ломает. Уничтожила бы его жизнь! Как однажды уничтожила Нарцисса.
— Ты долбанная психопатка! — хрипло выкрикнула Гермиона даже не глядя на неё.
— Мне говорили, что это тёмная магия во мне преобладает, но звание психопатки тоже прельщает, — хмыкнула она в ответ, начиная ходить из стороны в сторону. — Он тебе сказал, что собрался умереть?
Гермиона резко подняла голову.
— Нет? — хохотнула Мортифера. — Как благородно… Наш срок — до первого дня следующего года, а после мы оба умрём от неисполнения непреложного обета.
Мортифера подошла к Грейнджер, и она дёрнулась назад, отползая к стене.
— Сначала я подумала, что мне показалось в тот день, в Косом переулке, где вы с Поттером давали автографы. Он аппарировал со мной, и почему-то именно это заставило меня сомневаться. Я поняла, что сердце Драко больше не камень. Он будто защищал тебя от общения со мной, — она села на корточки, играясь с ножом между пальцев. — Стоило мне найти мужчину в Косом переулке, который хвастался всем, какие золотые дети в Хогвартсе и как он горд вновь быть частью школы. Я забрала его личность. Так забавно было наблюдать, как пепел после него стряхивали метлой, словно какой-то мусор на дороге. Ангра Варрис… хороший мужик, кстати. Видела всю его жизнь, но что поделать? Мне нужно было попасть в Хогвартс. И как удачно я застала вас в поезде.
Она резко всадила нож в бедро Гермионы до самой рукояти, вырывая из её лёгких сиплый крик. Просто потому что голос сел. Просто потому что в глазах потемнело от боли и было страшно пошевелиться, задеть ногу. Грейнджер потихоньку умирала. Рывок, и ножа нет. Она сложилась пополам, хватаясь дрожащими руками за бедро, из которого сочилась кровь.
— Вы же даже не потрудились закрыть шторы, пока он трахал тебя! Когда-то так он трахал и меня, — насмехалась она. — И это меня скотски раздражает.
Мортифера схватила Гермиону за волосы, оттягивая голову назад, приставляя лезвие к шее.
— Я отберу его у тебя, — она поцеловала Гермиону в мокрую от слёз щеку. Мазнула губами по скуле вниз, к губам. Гермиона замычала, пытаясь отстраниться, но крепкая хватка потянула её на себя. Мортифера оставила на её губах невесомый поцелуй. — Отберу из твоих воспоминаний его навсегда. Ведь это твой второй раз? Он сжалился над тобой тогда, в мэноре. А значит, восстановить воспоминания больше не удастся…
Нет. Нет. Нет.
Господибоже, нет!
— Лестрейндж научила меня одной хитрости, как бы я её не ненавидела. Она научила меня подменять воспоминания. Я сделаю так, что даже после его смерти ты будешь проклинать его. Будешь думать, что это он виновен во всём. В том, что произошло с тобой в мэноре. В том, что он убил твою мать. Во всём, Гермиона. Я сотру всё хорошее, что могло вас связывать. Чтобы после смерти семью Малфоев проклинали до конца времён. Ты забудешь всё, что между вами было. Я внушу тебе ненависть, поделюсь с тобой ею, и ты ощутишь это вживую… А потом, когда он это все увидит… я убью тебя.
Это соль.
Это просто соль.
Дьявольски разъедающая щёки соль.
Она сильно зажмурилась, пытаясь выжечь на внутренней стороне век всё то, что чувствовала к нему. Пытаясь вшить в сознание свою любовь к нему. Все мелкие моменты. Всё, что они пережили. Грейнджер не хотела сдаваться. Боже. Только не так. Он ни в чём не виноват. Он, господи, этого не заслуживал!