До неё до сих пор доносились отрывистые разговоры об предвзятом отношении к змеям. Мало кто верил, что дети были ни при чём. Нужно было что-то делать…
— Блейз, — Грейнджер сделала шаг вперёд, привлекая всеобщее внимание.
Забини повернул голову, и она невольно посмотрела на Драко, который стоял рядом с ним облокотившись о парту и перекатывая в руке палочку. Он не смотрел. Не смотрел на неё. Тем легче.
— Будешь со мной? — она уже знала ответ. Забини, широко улыбнувшись, сделал пару шагов в её сторону.
— Вы слышали Дамблдора? — громко произнёс Гарри. — Вперёд!
Шорох шагов гриффиндорцев и первые пары. Пока все разбредались по кабинету, Пенси и Драко так и остались стоять на месте. Их обходили стороной. Гермиона уже хотела предложить Пенси присоединиться к ним, но Поттер её опередил.
— Малфой, Паркинсон, я буду с вами.
— Какая честь, — съязвила Пенси. — Какой в этом смысл, если на наши палочки наложен запрет?
— На это заклинание нет запрета, так что иди сюда, — резко ответил Гарри. — Малфой, для тебя отдельное приглашение нужно?
Он молчал. Грейнджер мазнула взглядом в их сторону и ударилась о его безразличие. Малфой всё так же крутил в руках древко. Вряд ли в этом чёрном пятне найдётся что-то хорошее, чтобы создать патронус. Она была уверена в этом.
Гарри не стал повторять дважды и просто-напросто отвернулся, начав объяснять Пенси основы. Гермиона с силой заставила себя повернуться к Блейзу, но в самый последний момент она увидела, как Драко поднял на неё взгляд.
— Какие-то все сегодня психованные, — проговорил Забини, пытаясь перекричать уже первые попытки вызова заклинания. — Кто у тебя?
Грейнджер замерла и посмотрела на него в недоумении. Слизеринец же мотнул головой на её палочку.
— Патронус. Кто у тебя?
Проще показать и сразу начать с практики. Гермиона так и сделала.
— Экспекто патронум!
Но ничего не произошло. Кончик древка на пару секунд осветился серебристым огоньком и сразу же потух.
«Как же…»
В голове вспыхнули самые счастливые моменты из её жизни. Родители, друзья… И она вновь вычертила руну и произнесла заклинание.
— Может, палочка сломалась? — вставил Блейз, так же ожидавший, что вторая попытка будет удачной.
Он был прав. Сломалась. Вот только не палочка, а сама Грейнджер. Пополам. По диагонали. Насквозь — сломалась.
Она перевела тему. Объясняла Забини простым языком, как проще вызвать патронуса, а у самой в голове пусто. Всё лопнуло и утекло. Мёртвая тишина, и ничем её не заполнить.
Гермиона с досадой пожёвывала губу, наблюдая за первой попыткой Забини и ожидая, что у него ничего не выйдет. Но как только из его палочки вылетела гарпия, махнув крыльями над их головами, она пришла в себя.
— Моя матушка позаботилась о том, чтобы это заклинание я выучил ещё два года назад. Когда… сгущались краски, — Блейз провёл рукой сквозь свой патронус, и он рассеялся.
— Так почему ты ничего не сказал? Я бы встала в пару с кем-то ещё!
— Например, с Драко?
Блейз посмотрел через её плечо, растягивая губы в полуулыбке. И чёрт…
Горло превратилось в высохшую трубу. Грейнджер нащупала во рту немного влаги и протолкнула её внутрь языком. Сглотнула. Слишком громко для всех. Слишком выдавая себя. Ноготь указательного пальца проехался по сухой коже, сдирая кутикулу куда-то вниз, прямо с кровью.
— Например, с Тео, — наконец ответила она, ища взглядом Нотта.
Гермиона обошла Забини и толкнула его плечом. Не сильно. Так, чтобы показать свою обиду. И сразу же пожалела об этом. Ей всегда удавалось сдерживать эмоции. Но только не тогда, когда дело касалось его.
Она остановилась напротив спорящих Гарри и Пенси совершенно не разбирая их речь, потому что спина горела от чьего-то взгляда. Она ощущала это кожей. Вновь ощущала своё позорное поражение у него на глазах. И ничего с этим сделать не могла.
— Чёрт возьми, ты невыносима! — рявкнул Гарри. — Я показал тебе! Это простейшая руна! И ты обвиняешь меня!
Пенси, почесав через рубашку предплечье и явно раздражённая, сложила руки на груди и закатила глаза.
— Хреновый из тебя учитель, Поттер. Как вообще ты обучал отряд Дамблдора с такими успехами?
Господи.
Он обернулся и повёл рукой, показывая на гриффиндорцев, которые с лёгкостью демонстрировали заклинания, наглядно показывая свои навыки.
— Вы же помирились, — Грейнджер попыталась их усмирить. — Давай я буду с Пенси, а ты возьми…
Она обернулась, чтобы указать на Малфоя, но на том месте, где он сидел, оказалось пусто. Только Блейз, усевшись прямо на парту, смотрел на своих сокурсников.
Её раздражало такое наплевательское отношение к школе. Он курил, где хотел, уходил, когда хотел. Чёрт возьми, зачем он вообще вернулся?
Поттер кивнул и пошёл к другим слизеринцам, оставив девушек одних.
— Можешь не стараться, — выдохнула Паркинсон. — У меня ничего не выходит.
Гермиона села на парту позади неё и расслабила плечи, вспоминая, как ей удалось вызвать свой первый патронус.
— Попробуй подумать о детстве. О счастливых моментах с родителями…
Паркинсон обернулась к Грейнджер и вздёрнула бровь.
— О том, как мать заставляла меня учить французский и итальянский день и ночь? Или о том, как мой отец сидел в гостиной и читал книгу, а я играла на рояле до мозолей на пальцах, пока его чёртова книга не закончится? Или…
— Прости… — перебила её Грейнджер, виновато посмотрев в глаза девушки. — Я не знала…
Паркинсон не ответила, отвернулась и пошла в сторону Блейза. Слишком много острых углов у чёртовых подводных камней, на которые она натыкалась.
Ей стало жарко. Она почувствовала, как капля пота сбежала по ложбинке спины. И как чесалось предплечье, тоже чувствовала. Прямо там, где уродливый шрам, доставшийся от Беллатрисы. Трудно дышать. Гомон чужих голосов топился в ушах и барабанил в перепонки. Она вскочила с места и быстро направилась к выходу из кабинета. На воздух.
Дышать.
Она спустилась до балконного коридора, в котором гулял сквозняк. Здесь никого. Только она и её бешено бьющееся сердце.
Гермиона остановилась посередине коридора. Уперевшись пятками в пол, она вытянула палочку вперёд.
«Ты уже позавтракала, милая?» — зазвучал голос мамы в голове.
Она прикрыла глаза, удерживая эту картинку в голове, и произнесла:
— Экспекто патронум!
Кровь остановилась, обжигая расплавленным железом щёки. Пустота коридора так и осталась безмолвной. Неживой. Безликой. Грейнджер сломалась. Очень сломалась…
— В твоей голове пусто.
Она вздрогнула и резко обернулась на жжёный голос. Он стоял прислонившись к стене и смотрел прямо ей в глаза. Точно таким же взглядом, как в хижине — тяжёлым.
— Да что ты знаешь! — резко выдавила она сквозь сомкнутые губы.
Малфой оттолкнулся от стены и сделал первый шаг к ней. Она уловила его хромоту, а затем походка стала нормальной. И когда он остановился рядом, плечом к плечу, повернув на неё голову, сердце Грейнджер пропустило удар.
— Знаю только то, что в тебе не осталось счастья. Теперь ты хоть как-то понимаешь меня…
Лучи солнца ложились на твёрдые скулы под правильным углом. Они будто вжаты в его озлобленное лицо. Драко смотрел прямо в глаза. В душу. В самую черепную коробку. И это жутко. Грейнджер даже пошевелиться не могла, и взгляд отвести тоже. Это сделал он. Малфой просто-напросто пошёл дальше, оставив её одну наедине с мыслями.
В Гермионе ломалось всё: прямая осанка, контур плеч и стержень характера. И ей не больно от этой изломанности, будто бы Малфой лишь подчеркнул это и сделал осязаемым.
В ней ничего не осталось…
***
На этой неделе мадам Майнд, видимо, прислушавшись к возмущениям, решила приглашать старшекурсников по одиночке к себе в кабинет.
Сегодня была очередь Падмы, которая, вернувшись в гостиную Гриффиндора, плакала вот уже полчаса.
— Знаешь, что спросила эта дрянь у моей сестры? — прошептала Парвати, посмотрев на Гарри и Гермиону. — Каково ей было наблюдать смерть подруги от укуса оборотня! Она просила её описать всё в подробностях!