Жарко. Чертовски жарко.
Она стащила с себя кофту — опять в меловой пыли на локтях. Отряхнув шерстяную ткань, Гермиона поморщилась; жёсткие ворсинки прошлись по ранкам на пальцах. Услышав, как возле задних парт профессор отчитывал Симуса и Дина, она повернулась, чтобы понять, что они натворили. И именно в этот момент её взгляд уловил белую макушку на другом конце кабинета.
Он смотрел.
Смотрел так, что в венах закипала кровь.
Это какое-то проклятье.
Капкан на лодыжке сильнее прокусил кожу, до кости. До самых внутренностей. Гермиона опять в ловушке. В этом жжёном свинце. Хотелось выругаться, но в голове всплыли слова Пенси, и Грейнджер прикусила язык.
Она была однажды в мэноре. И эти воспоминания были одними из самых ужасных в её жизни. Гермиона помнила в мельчайших подробностях узор паркета на полу в южной части дома. Помнила протухшее дыхание Лестрейндж. Помнила, что эта ненормальная вырезала согласные на её руке с особым усердием. Это был один день в проклятом месте, а Малфой жил там всю жизнь.
Он был среди убийц и психопатов. Он видел всё. Он слышал всё. Он чувствовал всё.
Редкий человек сохранил бы рассудок в этом богом забытом месте. И Малфой, казалось, был одним из них. Храбрился… Гермионе жаль его, даже больше себя. Он остался один. Всегда в тени. Всегда где-то сзади, за спинами, за взглядами, которые его не достанут.
Ей определённо жаль…
***
Пальцы Гарри, прикрывавшие её глаза, немного дрожали, но она лишь смеялась, вытянув обе руки вперёд. Он вёл её сам, обещая, что ей понравится. Гермиона услышала, как в метре от неё открылась дверь, и они вошли внутрь.
— Готова? — шепнул Гарри.
И она кивнула.
Он резко убрал руки, и Гермиону ослепили разноцветные вспышки из множества палочек.
— С днём рождения! — хором, почти синхронно, раздалось со всех сторон.
Грейнджер сделала вид, что сильно удивлена. Забавные. Она уже три дня назад заподозрила неладное. Все друзья эти дни шептались в её присутствии, и как только она к ним подходила, они неумело меняли тему. Она ожидала сюрприза, но не такого, чёрт возьми.
Здесь все. Не только Гриффиндор, но и остальные факультеты, включая Слизерин. Выручай-комната превратилась в одну большую гостиную в пастельных тонах и с множеством мягких пуфов, кушеток, диванов и стульев. Играла магловская музыка, в руках у присутствующих были кубки, а на лицах — улыбки.
Её тут же окружили, наперебой поздравляя, так, что Гермиона не успевала благодарить. Щёки болели от судороги. Гарри, приобняв, повёл её от одной группы ребят к другой.
«Счастья, здоровья, любви».
И так каждый раз.
Слизеринцы немного смущались, очевидно, не понимая, почему их пригласили. Но Грейнджер была рада им. После разговора с Паркинсон в больничном крыле она всё рассказала Гарри. Он был зол. Они оба не хотели, чтобы война продолжалась после её кончины. Пора было остановить эту вражду. Со всех достаточно страданий.
— Ты же не против, что я их пригласил? — Гарри сел напротив неё, когда им удалось остаться наедине. Он протянул Гермионе кубок, чокнувшись с ней.
— Конечно, нет! Я только за, ты же знаешь.
После первого глотка огневиски с вишнёвым соком она узнала, что Симус и Дин целую неделю выкупали в пабе Аберфорта по бутылке, готовясь к вечеринке. Дамблдор запретил ученикам праздновать в «Кабаньей голове», объяснив это тем, что его уволят. Гермиона была уверена, что старику просто не хотелось возиться с пьяными старшекурсниками. Поэтому лучшим решением оказалась Выручай-комната.
— Господи, кажется, Невилл сегодня напьётся, ты только посмотри! — Гермиона указала в тёмный угол, где Блейз сидел рядом с Полумной и что-то рассказывал, подкрепляя слова жестами. Чуть в стороне от них, рядом с Дином, стоял Невилл и неотрывно смотрел на парочку.
— Дин сказал, что будет отвлекать его, но, видимо, плохо получается. Бедный Невилл… Зато посмотри, как смеётся Полумна рядом с Забини.
Лавгуд завороженно слушала Блейза, теребя в руках причудливые бомбошки со своего платья, и через мгновение заливисто засмеялась. Гермиона слышала это даже через громкую музыку. На это приятно смотреть. Страшное позади. Они все в расцвете сил и заслужили такие моменты.
— А пришли все слизеринцы? — Грейнджер обвела взглядом толпу.
— Пенси сказала, что Драко остался в спальне, — ответил Гарри.
По-хорошему, нужно было бы сменить тему в такой день. По-хорошему, Гермионе следовало бы сейчас развлечься с друзьями. По-хорошему…
— Ты заметил, что Малфой…
— Пользуется магией без палочки?
«Ведёт себя странно», — хотела сказать она, но друг её удивил.
— В первый же день, когда он на травологии уронил учебник. Но он отлевитировал обратно на стол. Я тогда с ним взглядом встретился и всё понял.
— Он вообще не переживает, что Макгонагалл или профессора об этом узнают! — ей стало обидно. Резко и чётко в сознании.
— Я бы сказал, что он осторожен, — не согласился с ней Гарри. — Он не сделал ничего провоцирующего. Я почему-то ему верю. Он не плохой, каким себя выставляет. Иногда думаю, что если бы тогда во дворе школы он не кинул бы мне палочку, то Волан-де-Морт не убил бы Нарциссу. Я виноват перед ним…
Гермиона поставила кубок на столик и взяла его за руку.
— Гарри, ты ни в чём не виноват.
Сколько раз они говорили ему это. Сколько раз говорила Молли. Но он только кивал и отворачивался. Гермиона чувствовала, какой груз лежал на его плечах. Такой тяжёлый, что всё отдавалось в руки. Ей было больно от того, как он мучился чувством вины.
Как сильно напрягались плечи Гарри, когда речь заходила про войну. Хотела бы она хоть чуть-чуть перенять на себя эту тяжесть, облегчить его мысли. Просто потому что безумно любила. Безумно дорожила им.
— Ну и что у вас за кислые лица?
Пенси появилась вовремя. Сев рядом с Грейнджер в кресло, она даже не спросила разрешения. На узком сиденье обе девушки еле как умещались. Паркинсон закинула руку на спинку кресла, чтобы лучше удержать равновесие. Её бедро оголилось чуть больше, когда она скрестила ноги. Гарри невольно глянул на бледную кожу и, сделав пару глотков, отвернулся.
— Спорим, что Лавгуд по итогу выберет сутулого? — Паркинсон чокнулась с Гермионой бокалом и посмотрела в сторону Забини и Долгопупса.
— Его зовут Невилл, — поправил её Гарри.
— А меня Пенси, а не Паркинсон, да, Поттер?
Их взаимные колкости загоняли Грейнджер в тупик. Она сидела между ними и чувствовала это напряжение. Проведи рукой, и почувствуешь этот тяжеленный канат, который висел между ними.
— Почему ты думаешь, что Полумна будет с Невиллом? — Гермиона перевела тему, пытаясь сгладить углы.
— Потому что это проклятье Забини, — выдохнула Паркинсон. — Его обожают многие, и многие хотят. Но ему на них плевать. Но когда дело касается её… — она опять посмотрела в их сторону. — Дело плохо.
— Почему? — уточнил Поттер.
— А ты не видишь? Он влюблён. По уши. Мне даже жутко от этого. Я говорю вам точно, она разобьёт ему сердце, как бы он ни старался. Жалкие попытки…
Гарри мотнул головой, допил виски и размял руки. Ничего хорошего в этом не было…
— Ты даже за друга порадоваться не можешь, — он вновь повысил голос. — Эта такая особенность характера, пытаться всё загадить?
— Гарри! — Гермиона попыталась его успокоить.
— Я говорю правду в лоб. Жаль, что тебе не нравится. Лучше так, чем лесть в ушах, от которой потом гноя не выкачать.
— А ты попробуй хоть раз побыть любезной, — Гарри встал с места и посмотрел на слизеринку сверху вниз. Его рука с силой сжала железную ножку кубка. А потом он указал на неё пальцем и добавил: — Хотя, не нужно. Оставайся такой же стервой, чтобы легче было обходить тебя стороной.
— Господи, Гарри! — Гермиона попыталась встать, но Пенси её удержала. Они смотрели, как Поттер уходил в сторону мини-бара. — Да что с вами обоими?
— Взаимная не симпатия? — едко ответила Паркинсон. — Кстати, с днём рождения.
Грейнджер повернула голову влево, и лицо Пенси оказалось в нескольких сантиметрах от её. Красная помада даже не размазалась на пухлых губах, а ведь это не первый её бокал. Сколько в этой красоте яда…